желания что-то исправить, и рычать от глухой злобы на весь мир одновременно. Среди обрывков несвязных видений и невнятных образов у Пучкова мелькнула издевательская по степени своей несбыточности мысль – «Уж лучше бы это был его ребенок» …
Стыдно-то как
Хорошо иметь свой домик в деревне. Лес, речка, свежий воздух, а в придачу ко всему этому благоденствию – необязательность ношения галстука, смешливые, застенчивые селянки и, что совсем немаловажно, настоящий деревенский самогон равно, как и прочие, согревающие душу, дары природы. Ну и чем, скажите, не благодать?! Правда с одним небольшим, но достаточно жестким «однако». Если это строение мечты находится в относительной досягаемости от твоего постоянного места дислокации. А вот когда оно приютилось у черта на рогах или даже где-нибудь далеко за оными (как у меня, например), то тогда, из всех вышеозначенных благ, по гамбургскому счету, актуальными для тебя остаются лишь дары природы, которыми ты в свои редкие вылазки на природу запасаешься аж на полгода вперед. Все остальные впечатления от «красивой жизни» напрочь выветриваются из твоей очумевшей головы после героического автопробега по местному «бездорожью и разгильдяйству», а также по итогам последующего восьмичасового бдения в одной огромной пробке под названием Треклятая Владимирка. Набраться же новых ощущений тебе удастся, ах как не скоро, ибо четыреста км это, как ни крути (баранку) – все те же четыреста км.
– Ну и зачем же брал-то тогда его, касатик? – возможно поинтересуетесь вы у меня.
– В том то и оно, что не брал, от бабушки перепало. Избавиться же рука никак не поднимается, память все – таки светлая о бабуле, плюс, как я уже говорил, самогон в тех краях отменный. Сколько ни возьмешь – всегда мало.
В общем, надеюсь, с бонусами обладания избушкой в деревне мы кое-как разобрались. Минусы же ее это все остальное, а в первую очередь постоянная головная боль, как бы крыша не протекла, проводка не коротнула или местные Индианы Джонсы не экспроприировали бы чего-нибудь, сочтя твое имущество бесхозным.
Впрочем, мне еще как-то повезло, можно даже сказать, откровенно повезло. У меня под рукой всегда есть дядя Коля. Дядя Коля – это, кому интересно, ближайший мой сосед, стоящий на страже моего сельского благосостояния. У нас с ним с первых дней знакомства сложилось некое негласное правило или же, другими словами, заключился эдакий Пакт: «О преследовании взаимных интересов на базе обоюдного глубокого уважения».
Я, вроде как негласно, взял на себя обязательство обеспечивать его нехитрые запросы московскими поставками, он же, от широты своей великорусской души, абсолютно гласно, я бы даже сказал – громогласно, пообещал стеречь мое богатство от посторонних посягательств, оберегать его на совесть, а если уж быть совсем близким к тексту, то словно личную собственность.
– Как свое буду бдеть! – заявил он, ударяя себя в грудь. – Вот ежели наша слободка полыхать, ик…. начнет, я сначала твой дом пппотушу, Сан…ек, а
