монастырь?
– Да, – поспешила ответить Аленка, стоявшая чуть позади старших ребят. – Оптина Пустынь.
Оля и Ромка даже не оглянулись на ее слова, что Аленку слегка обидело, и она замолчала, хотя ей очень хотелось рассказать о том, что она знает о монастыре, куда часто ходила вместе со старшей сестрой и мамой. Мама учила, как вести себя в храме, а батюшка, с которым они всегда советовались в житейских делах, улыбался ей добродушно и ласково. И всегда у него находилось для нее какое-нибудь угощение – яблоко, горстка орешков, а то и шоколадка.
Лакомства из его рук оказывались необычайно вкусными, и Аленка принимала их как благословение. А что такое благословение? Это когда тебе желают добра и за тебя молятся, чтобы все в твоей жизни было хорошо и правильно.
Нет, об этом лучше никакому Ромке не рассказывать, – не поймет. И вообще, если много болтать, плохо будет. «Как скажешь лишнее, так сердце болит», – говорила мама. Еще она всегда напоминала, что на монастырские кресты, венчающие храмы, надо обязательно самой креститься. Это оградит от многих неприятностей и поможет избежать беды, если беда к тебе приближается.
Аленка стеснялась перекреститься, потому что этого не делала старшая сестра, но теперь, почувствовав обиду за монастырь, в которой с ней были добры, тихонько это сделала, осенила себя крестом, да еще и поклонилась Божьей обители. И улыбнулась: ей стало легче!
К тому же, когда она кланялась, заметила у своих ног – надо же, какое совпадение! – Божью коровку, раскачивающуюся на высокой травинке. Осторожно, двумя пальцами, подхватила Аленка симпатичного жучка и пересадила себе на платье. Жучок замер, вцепившись в нарисованный на платье цветок.
– Смотри, – обратилась к Ромке Оля. – Видишь ирисы?
– Ирисы?
– Да. Там, в воде. Видишь? Целых пять штук.
– И что? Что в них особенного? – спросил Ромка, вглядываясь в причудливые головки неуловимого цвета на тонких ножках, проколовших недвижную воду.
Он никогда не видел ирисов и понятия не имел о том, как они выглядят, в чем их особенности. Что ж, красивые цветы. Гордые и яркие.
– Их больше нигде нет, – сказала Оля. – Только тут.
– Ну и что? – Ромке эта информация почему-то пришлась не по душе, и откликнулся он нехотя.
Как это «нигде нет», когда все их знают? И он знает, разумеется, просто до этого момента никогда не видел их вот так, в природе. Живьем… Он пригляделся к цветущим ирисам и заметил, что они шевелятся. Странно… Две головки отклоняются влево, три другие – вправо. Очень медленно, плавно, но для глаза заметно. И вода между ними как будто не стоит, а течет по кругу, циркулирует. Словно ключ бьет в этом месте, между цветов. Он перевел взгляд на Олю.
– Они живые, – снова отозвалась она на его мысль. – Ты заметил?
– Конечно, живые! Все цветы живые, пока их не сорвешь. Да и то, если поставить в воду…
– Я не о том, – шепотом перебила
