style="font-size:15px;"> Императрица строго посмотрела на нее.
– Нет, твой брат, очень хороший и добрый мальчик. Он не сможет сделать тебе ничего плохого.
– Мне бы твою уверенность… – разочарованно проговорила Афия.
Ей явно не хотелось продолжать этот разговор, она зарыдала и, прикрывая руками лицо, выбежала из комнаты.
– Афия?! – крикнула ей в след мать.
Но девочка ее не услышала и, всхлипывая, побежала по коридору, в котором ненароком столкнулась со своим братом. Рон Хан от неожиданности отскочил в сторону и еле удержался на ногах, успев опереться о стену. Ни сказав ни слова принцесса промчалась мимо.
– Сумасшедшая, – буркнул принц и принялся тереть друг об друга ушибленные ладошки. – И что это с ней?
Два охранника императорских покоев, одетые в ярко-алые парадные камзолы и шапки из белого медвежьего меха, склонили головы, поприветствовав Рон Хана, когда он проходил мимо в комнату своей матери.
Императрица сидела на пышном лиловом диване, забросив ногу на ногу. У нее были строгие красивые черты лица. Пышные золотистые волосы, завитые изящными локонами, украшенные драгоценными камнями, небрежно свисали до самого пола, создавая единый рисунок с узором на цветастом ситцевом платье. Ее тонкие белые руки лежали на коленях. Цвет кожи женщины отличался ослепительной белизной и казался неестественно ярким, создавая вокруг нее магическую ауру. Эта особенность выделяла ее из всех представителей расы эрлов, к которой она принадлежала, тон кожи которых от рождения варьировал от нежно-голубого до темно-синего. Конечно, считалось, что чем светлее кожа, тем благороднее и древнее род представителя и тем чище его кровь. Но на самом же деле, цвет кожи эрлов менялся с возрастом, и любой малыш, родившейся с темно-синем оттенком, мог через пару десятков лет стать намного светлее. Ясные голубые глаза императрицы смотрели из-под тонких каштановых бровей, придававших выразительность ее взгляду. Казалось, ее глаза способны как испепелять, так и исцелять любого, кто заглянет в них. Однако привычка к всеобщему поклонению и власти над окружающими придавала этой тартарианской женщине особую величавость. На шее у нее висела золотая цепочка с маленьким кулоном, украшенным разноцветными камнями. На обнаженных руках сверкали серебряные браслеты.
– А, Рон Хан! Ты уже был у отца? – добродушно спросила она и ласково улыбнулась, глядя на вошедшего сына.
– Да, мам, – ответил принц, остановившись возле двери. – Отец сказал, что ты мне поможешь выбрать фамильяра. Это правда?
– Твой отец прямой, как ножка стула. Он просто не умеет делать сюрпризы. Я думала, это будет твой подарок в честь обряда клеймения… – немного разочарованно сказала она. – Вероятно, он боится, что ты выберешь бесполезного и бестолкового зверька. Твой отец настаивал, чтобы животных принесли во дворец, и ты сделал здесь свой выбор, но я сочла необходимым посетить рынок, чтобы не превращать дворец в зверинец.
