поэтому частенько нам недостает необходимых стройматериалом и инструментов. Приходится халтурить: закапывать яму песком и заколачивать все досками. Я сомневаюсь, но мне хочется поскорее закончить, поскорее приступить к выполнению своей миссии, но все мои планы рушит один сердитый мальчуган.
В храм врывается подросток лет десяти. Он только узнал, что в город приехал священник и потихоньку восстанавливает храм. Собирается ему (то есть мне) помешать. Он кричит и ругается, запрещает мне продолжать, а когда я спрашиваю «почему», то сразу убегает, продолжая сыпать оскорблениями и угрозами.
Я разозлен! Я возмущен! Не желаю так просто с этим мириться. Наведываюсь в поселение, планирую серьезно поговорить с его родителями, навожу справки. Узнаю имя – Катрапс. Вижу его и еще семерых сирот в окружении голых бетонных стен. Я в замешательстве.
Меня уверяют, что о детях заботятся. Для них построили дом, их снабжают едой, но на душе неспокойно. Вижу по лицам – они несчастны, забыты, одиноки. Рассматриваю улицу и замечаю однотипные дома, в каждом горит свет, а на улице никого, словно все уже спрятались, а быть «водой» придется мне. Я делаю шаг, стучу в дверь. Дети не рады моему вторжению. Приглашаю их жить вместе со мной. Получаю отказ… в грубой форме. Возвращаюсь домой зализывать раны, но завтра собираюсь попробовать вновь.
Сижу в помещении и любуюсь небом через дыру в потолке, которую должны заделать через пару дней. Оно (небо) оказалось красивым, не то что я этого не знал, просто в очередной раз себе напомнил. Размышляю, а позже отчетливо вижу: все границы и препятствия, которые бы не смог заметить, если бы не круг с рваными краями, что позволил совместить кое-что несовместимое. Вспоминаю детей, сидящих в комнате… нет, детей, которых в эту комнату посадили, чтобы не маячили перед глазами, не давили на совесть. Кажется, кое-что осознаю, стараюсь докопаться до сути.
Терплю поражение, точнее на мгновение засыпаю, но с новыми силами бросаюсь в бой. Начинаю лучше понимать сердитого мальчика, что мешал мне отремонтировать храм. На самом деле, он хотел совсем не этого… Он хотел, чтобы больше не было стен, от которых он так устал, которые принесли ему и его друзьям много боли. Дома – это убежища, но не только для наших тел, но и для наших душ. Люди и так достаточно прятались от ответственности, молясь о безопасности лишь своих маленьких территорий. Испортили землю, воздух и отношения друг с другом, поэтому решили поменьше на это смотреть, отгородившись и прикрыв макушки руками. Каждый храм необходимо почитать, но когда мы забыли, когда перестали помнить, что истинный храм Божий – это весь окружающий нас мир, Его нам подарок?
Потеряно много, но далеко не все, а значит, что-то еще можно исправить. И я снова делаю шаг, решаю оставить дыру в потолке… чтобы помнить, чтобы наблюдать, как сквозь нее однажды прольется солнечный свет, исцеливший небо, вернувший нам мир и будущее.
Точно! Свет… его-то я как раз и видел, вот только он был совсем не солнечным. Да и звон в ушах совсем не из-за колоколов. А потом я вспомнил, следом испугался и попытался очнуться.
