живо потащил на поверхность. И принц не мог ей помочь, а лишь тревожно плыл рядом, не зная, как освободить пленницу.
– Герба нашла тебя! Тебе по силам уничтожить ее!
– Я не справлюсь без тебя! – кричала девушка, протягивая руки к другу. – Не бросай меня!
– Я всегда буду с тобой рядом! – принц положил себе руку на грудь, как раз в то место, где сияло розовое пятно. Он просунул руку глубже и тут же вынул ее и протянул Кони. На мгновение ей показалось, что время остановилось, а силки не так сдавливали ее тело: друг протягивал ей крупную пышную розу!
– Она зацвела в моей груди, когда я увидел тебя, Кони! Ты распустила ее! Возьми ее, пожалуйста! Храни в книжечке с моими стихами, и я всегда буду рядом, а она будет жить даже, когда завянет в страницах дневника.
Констанция забрала цветок и тут же поднялась над озером.
– Ну, наконец-то! – кряхтела старуха Герба. Она стояла на мосту и тащила толстую ветку, которую успела заколдовать, и та живенько связала пленницу, вот только тянуть «верёвку» пришлось самой Гербе.
– Нагулялась, пора и к матушке вернуться! А то я тревожиться стала!
Констанция, связанная, стояла перед ведьмой. Вот она дернула за ветвь, и пленница медленно ступала за ней. Розу Кони держала в руках, а книжку из водорослей успела засунуть в карман. К счастью, старуха не заметила ни цветка, ни дневника, а девушка поняла, почему так сблизилась с принцем и лишь с ним обрела настоящую дружбу: он тоже был сотворён королевой цветов – Розой. Частичка его души, стиснутая в руке Кони, говорила об этом.
Зайдя в избу, Герба провела Кони в зал и усадила на стул. Развязать ее она и не думала.
– Как теперь тебе доверять, розочка моя? Отныне придётся тебе по моему желанию ходить, вставать, есть.
Констанция почувствовала такую злость и отвращение к старухе, что сию минуту бы придушила ее! Эти эмоции так захватили ее, что и рассудок бы подчинился ее страстному порыву к убийству мучительницы. Кони видела перед собой чудовище, что питалось ею всю жизнь, забирало частички ее тела без спроса, и от этого девушку даже больше одолевало отвращение, нежели злость.
Прошло пару часов, и старуха, подойдя к Кони, встала позади спинки стула, на котором она, связанная, сидела. Старуха ухватилась за спинку и стала тягать вправо-влево, устроив пленнице аттракцион. Это Герба так решила «потрясти розу», чтобы стащить ее лепестки. И, правда, тряска удалась на славу: вокруг стула лежало небольшое озерцо из лепестков!
Герба с вожделеющим порывом стала собирать лепестки и подкидывать в воздух.
Кони сидела, словно пришибленная раздирающим чувством отвращения.
Герба, словно омерзительный слизень, трогала ее цветы. Кони хотелось отмыть их дочиста, но как бы она их не терла, следы мерзкой слизи все равно останутся на них: Герба своими прикосновениями будто пометила цветы собой и присвоила себе.
Кони чувствовала, что сходит с ума. Старуха все это время похищала ее сущность! Констанция не в силах это осознавать уже мечтала умереть,
