его примеру, но я не позволил:
– Не выходи. – Она обернулась с вопросом во взгляде. – Он поставит в коридоре кого-то своего, чтобы присматривать. Я бы так сделал… Он тебя не оставит. – Кристина замерла растерянно, дыша все тяжелее. – Успокойся, я пойду в бар, сможешь побыть тут одна – это будет логично. Будто мы поговорили быстро и на повышенных тонах, и я психанул и пошел накидываться.
Я натянул брюки, потом, морщась, взялся за рубашку. Когда, мать его, этот день уже кончится?
– У меня там вещи.
– Я решу этот вопрос. Но показывать, что у нас два разных номера, нельзя.
Я вышел. Мне не нужно за ней смотреть, я даже был бы «за», вытащи ее Куваев за волосы из номера и перекинь через плечо. Как же все это было непривычно – драмы, эмоции, чувства… Нахрена оно мне? Сидел бы в Европе, оттуда отослал кино с его дочерью в главной роли, и плевать, как он поведет себя. Я знал – ему будет хреново. Но мне не был нужен билет в первом ряду. А теперь я имел сомнительное удовольствие лично участвовать в драме.
Ругнулся с чувством и зашагал по пружинившему коврику к лифтам.
10
Не знаю, когда он пришел. Я приняла ванную и вроде только донесла голову до подушки, а когда подскочила, за окном уже разливалась грязно-голубая утренняя пастель. Слава спал на диване в гостиной – добыл где-то комплект постельного и выглядел так, будто спит тут не вынужденно, а вполне себе комфортно – руки за головой, голова запрокинута… только одеяло на полу. Пришлось отвлекаться на гадости в духе детдома, потому что взгляд залипал на его теле. Хорошо, хоть спал он в трусах.
– Что ты так пялишься? – хриплый голос прозвучал так неожиданно, что я вытянулась по струнке, как перед дежурным в детстве. Чертовы рефлексы не вытравить. – Не знаешь, что со спящим мужиком по утрам делать?
– Я как раз выбираю между кремом для депиляции и тазиком холодной воды…
– Бездарность… Аспирина принести и минералки.
– Вот еще!
Я уже собиралась пройти мимо, когда он хрипло застонал:
– Кристина, будь человеком…
Внутри все вспыхнуло от гнева:
– Это ты меня просишь?! Ты, которому плевать на чужую жизнь?!
– Рот закрой! – рявкнул он со злостью, рывком усаживаясь на диване. – Я тебя не держу – вали на все четыре. Да что там… – он поднялся, в два шага оказался рядом и схватил за руку, – пошла отсюда!
– Пусти! – взвизгнула я.
– Сейчас, – потащил меня к двери, – выпущу!
– Слава, прекрати!
– Для тебя я никакой не Слава, спектакль кончился! Мстислав Сергеевич!
– Хорошо-хорошо! – растопырилась я перед входом, не давая ему дотянуться до ручки. – Мстислав Сергеевич, прекратите!
Он вдруг обхватил меня за шею и потянул к себе так, что я встала на носочки. Но расслышала его не сразу:
– Еще раз откроешь рот с какой-нибудь проповедью… – рычал в ухо.
А
