в первый раз называя ее не по фамилии, – ко мне сейчас заходил Костя Лебедев и просил передать тебе вот этот шарф. Он сказал, что это для тебя очень дорогая вещь, и просил поблагодарить тебя за нее.
Светлана взяла обеими руками шарф… Должно быть, Костина мама так заботливо выстирала и выгладила его…
– Да ты сядь. Что же ты стоишь!
Светлана присела на самый край…
Нет, диван оказался мягче, чем можно было подумать с первого взгляда.
Она положила шарф себе на колени и ласково провела по нему рукой.
– Он только для этого и приходил? – спросила она.
– Нет, не только для этого. О шарфе он вспомнил уже здесь.
Иван Иванович закрыл тетрадь, а так как разговаривать и сидеть на одном месте он не мог, то стал шагать по маленькому кабинету – ровно три шага получалось – от стола и до стенки.
– Костя приходил, чтобы рассказать мне про то, как он с тобой познакомился. Между прочим, рассказал, что говорил один фашистский мерзавец про наших детей… Помнишь это?
Светлана глухо ответила:
– Помню. Я все очень хорошо помню.
– А если ты такая памятливая, так запомни раз и навсегда, что нам-то ты очень нужна. И что к нам относиться, как к своим врагам, ты никакого права не имеешь! Понятно?
Он неожиданно сел на диван. А диван оказался таким неожиданно мягким, что Светлану качнуло назад. Нужно было или совсем встать, или сесть гораздо глубже, чем она сидела.
Светлана села поглубже и сказала дрожащим голосом:
– Я к вам не отношусь, как к врагам!
– Если врагов нет – значит, все в порядке. Иди домой, узнай у девочек, что задано, и садись готовить уроки. Особое внимание на именованные числа обрати, я тебя завтра буду спрашивать, не посмотрю, что ты прогуляла два дня!
– Как же вы будете спрашивать, когда меня из школы, наверно, уже выгнали!
– Никто тебя из школы не выгонял. Наоборот – таких, как ты, учить да учить. Светлана, твоя мама учительницей была?.. Да?
– Да…
– Я думаю, она тоже хотела, чтобы ты училась, правда?
Светлана долго молчала, поглаживая рукой полосатый шарф.
– Как же я буду… в четвертом классе… такая большая!
– Эх, ты! – Иван Иванович похлопал ее по маленькой руке. – Большая!
Он встал и опять зашагал по комнате. Потом остановился перед Светланой:
– Стыдно тебе, по крайней мере?
Она ответила, вся просияв:
– Стыдно.
– Это хорошо: значит, совесть у человека есть. А на глупых девочек ты не обращай внимания. У вас в классе и умные тоже попадаются. Ты с Галей Солнцевой, кажется, дружишь?
Светлана мрачно сказала:
– Нет. Это как раз Галина мама, должно быть, меня во дворе выслеживала!
– Что, что? – переспросил Иван Иванович. – Экий у тебя характер континентальный!
– Почему континентальный?
– Жаркое
