перед моими глазами. У него очень красивый рот. Чувственный, но вовсе не женственный, может быть потому, что верхнюю губу пересекает короткий шрам. И его кожа… она идеальная. Чистая и гладкая. Чёрт, нужно побыстрее заканчивать с этим.
Я быстро обвиваю руками талию, обтянутую белой рубашкой, и невольно замираю. Я провела достаточно времени в залах «Ворлд Класса», чтобы иметь представление об анатомии мышц, и то, что я ощущаю под своими пальцами, буквально кричит о том, что хозяин этого тела упорно над ним трудится. И если я немного потяну тонкую ткань вверх, то увижу ту самую «V», от которой сходят с ума все девушки планеты.
Крепкая рука прижимает меня к себе, и я чувствую горячее мятное дыхание на своей ушной раковине.
– Рад был повидаться, Сла-ва, – из глубокого и звучного голос Гаса становится низким и хриплым. – Нам с тобой предстоят весёлые времена, русская матрёшка. Когда отец с твоей хихикающей мамочкой вскарабкаются на свой розовый воздушный шарик, я позабочусь о том, чтобы ты купила билет на первый же рейс и вернулась туда, откуда приехала. Потому что я не желаю видеть в своём доме твою задницу. – Моя челюсть отваливается вниз, как у сломанного Щелкунчика, потому что в этот момент его рука ныряет в задний карман моих шорт и больно смыкается на правой ягодице. – И хотя задница у тебя ничего, но больше одного раза трахать я бы её всё равно не стал.
Я ошарашенно таращусь в лицо Гаса, когда он отстраняется, и всего на долю секунды вижу это изменение: глаза из небесно-голубых стали цвета океана перед грозой, игривое выражение исчезло с его лица – сейчас в нём читаются холодность и циничность. И это преображение настолько разительное и шокирующее, что впервые за долгое время я не нахожу, что сказать. Просто таращусь вслед его удаляющейся широкой спине и проклинаю себя за то, что несмотря ни на что, мой взгляд спускается на его задницу. И она у него, как назло, идеальная.
Глава 2
Гас
Как только увесистая дверь храма французской кухни захлопывается за спиной, я выуживаю из кармана пачку и прикуриваю сигарету. Горьковатый дым приятно щекочет горло, посылая сигнал расслабления в перегруженный мозг. Тело немного обмякает, чего нельзя сказать о Гасе-младшем, настойчиво пытающемся проломить каменной башкой ширинку.
Я соврал, когда сказал матрёшке, что трахнул бы её задницу лишь раз: я бы пялил её всю ночь, пока она не исчерпала бы все свои «Boje moi». Хотя, скорее всего, эта стерва стонет что-то позабористее. А она стерва – это видно. Чего только стоят сверкающие кошачьи глаза и улыбка пантеры. Чуть зазевался, глядя на её белые зубки, – оттяпает башку на хер. Знает, что красивая. Это видно по манере держать себя – она явно привыкла к мужскому вниманию. Её мамочка до сих пор хихикает, как восемнадцатилетняя девственница, стоит мне открыть перед ней дверь, а эта принимает всё как должное: не иначе как русская императрица с визитом пожаловала. Точно не тупая. Отец говорил, что она окончила их главный столичный университет с отличием
