того крепко призадумалась я, прежде чем третий вопрос озвучить. И так в уме прикинула и эдак, и в итоге решилась:
– Что случилось с ведьмами? От чего напасть такая?
– Это уже четыре вопроса, – указал на оплошность мою Сграхт.
Я бы извинилась, но тут стол начал заваливаться на меня – дьяволу пришлось спешно принимать меры и делать вид, что он ни разу не держит мебель покореженную, и вообще она тут так всегда стояла.
Не выдержав этого, из земли высунулся леший, глянул на дьявола как на ирода вандального, к столу деревце прирастил, чтобы не падал стол больше, и снова в земле исчез. Проводил его Сграхт взглядом задумчивым, да и так сказал:
– Ты, Валкирин, в лесу своем полновластная хозяйка, а могущества у тебя, скажи, сколько?
– Много, – правду я ответила.
– Много, – кивнул, слова мои принимая. – Теперь скажи мне, Валкирин неведомо как лесной ведуньей ставшая, кто может тебе на территории леса твоего противостоять?
Призадумалась, уж хорошо известны мне были те, кто силой поболее моего будет, но ответ оставался все же неизменным:
– Никто.
И снова правду сказала. Никто не может. Мой это лес Заповедный, чащи Заповедные мои, мой леший, да моя клюка – мне в моем лесу противников нет, потому что не свою силу использую, а целого леса. Магического, волшебного леса. От того здесь я сильнее всех.
Кивнул Сграхт, и этот ответ принимая, а затем вкрадчиво произнес, на стол вросший в землю опершись:
– А теперь представь себе, Валкирин, что есть лес, могучий и большой, поболее твоего во много раз, да в лесу том сменялись ведуньи одна другой опытнее, да тебя поумнее.
Ну да, я дура. Практику-то на втором курсе я завалила. Потому что проиграла этому дьяволу всё – конспекты, дневник практики, даже учебники и те проиграла, потому о моих умственных способностях Сграхт был мнения не высокого. Заслуженно, конечно, но все равно обидно.
– А в том лесу, – продолжил дьявол проникновенно, – есть круг, почитай как ведьминский, только чародейский он. Живая душа через него перенесется с трудом – мертвая легко.
И тут в душе моей как холодок пробежал. Я чувствовала этот круг. Ощущала область, которая мне не принадлежала, хотя по ночи я как хозяйка полновластная в Гиблый яр вступила.
– Ты, – продолжил так же вкрадчиво Сграхт, – говорят, с магами сдружилась. Так вот и спроси, у друзей своих новых, для чего они в яр, что ранее Светлым был, а теперь Гиблым стал, столько лет-то дорогу искали, да все безнадежно. Что искали там? От чего на смерть шли упорственно? Спросишь?
– Спрошу, – голос свой я не узнала.
Чужой был, холодный, как не родной. Потому как больно мне вдруг стало. Тяжело очень. Словно плита могильная на грудь давит, дыханию мешает. И знала я, по ком сердце плачет сейчас, я знала… только после подумаю.
– А еще, – Сграхт смотрел на меня с усмешкою, словно знал обо всем, что чувствую… а может и знал, дьяволы они эмоции как воздух поглощают, в периоды голода даже питаться ими
