и разнузданной. Облегченной. Дэмо-версией. Обещающей, но не требующей. Она даже усмехнулась ему вслед. Лишь бы только он не узнал, чему усмехнулась – мысли, что язык был очень близко, но… в следующий раз. Свой она тоже пока приберегла.
Он усмехнулся в ответ. И выдал неожиданное. И, возможно, не самое уместное:
– Я почти 4 года не целовался… с другой… – зачем-то обронил он, кажется, всё ещё взвешивая необходимость этой информации. Этого признания.
Саша опешила. Но мгновенно отогнала от себя колючие мысли. И поразилась тому, какой мощный укол ревности подстерегал её за этим поворотом, куда она чуть не шагнула. Она точно не желает делить его ни с кем. Даже такие вот сухие ограниченные касания. О других с другими – и думать… больно.
Вдруг он посерьезнел и закрылся.
– Мне надо тебе кое-что сказать.
Его тон ей не понравился. Он снова выждал её молчаливое разрешение.
– Сразу скажу, что больше всего на свете мне сегодня не хочется расставаться с тобой. – тихо себе под нос пробубнил он, – И, как ты наверное, уже понимаешь, я попрошу тебя сегодня остаться рядом. Не могу не попросить.
…ну…прояснилось…
– …если захочешь, я отвезу тебя домой, не вопрос. – он сам себе кивнул своей готовности и потеребил пачку от сигарет в расписной руке, повертел, погладил большим пальцем по целофану поверх логотипа, и ей захотелось рассмотреть что он курит, – Но если решишься принять мое приглашение, то, чтоб ты знала, это тебя ни к чему не обязывает. Просто мне приятно твое присутствие. А у тебя есть шанс посмотреть мой роскошный балкон и мои рассветы.
Его тон отдался волной успокоения внутри – рассказывая об оставленном отчем доме, он упоминал, как ему прикольно впервые в жизни поселиться на высоте, и как его завораживают его персональные виды панорамного остекления – как символ новых пространств его жизни. И как каждое утро солнце озаряет его жизнь по новому… И ни слова про секс. Даже между строк.
– Если все же думаешь, что я преследую и другие конкретные цели, – продолжил он, – то… ты права. И да и нет. Мне самому не так просто через это переступить, хочешь верь хочешь нет. Хотя может, и пора…
…и она за мгновение угадала то что он сейчас скажет: речь не только о поцелуях… была.
– … я несколько лет не прикасался ни к кому кроме своей жены.
– П-почему? – выпалила она самое идиотское, что смогла.
– Тогда… было не нужно. Бывает и такое, да. А потом… Знаешь… Слишком много искушений сейчас… Если отпустить себя и не фильтровать… стоит только им поддаться – потом сам себя не соберешь.
И дальнейшее она тоже угадала:
– …но сейчас я не могу ничего исключать.
– Я тебя не боюсь… – призналась она как-то по-детски, чуть не добавив «если что». И будто б поймала невысказанный ответ «зря!»
– И… потому… есть кое-что ещё. Что ты должна знать. – он
