я им всем показать! Пусть знают, с кем имеют дело!
К тому же я была врединой сопливой: у меня под носом часто висели сопли, а платочков у нас в детдоме на всех не хватало. Даже если мне выдавали платок, я быстро его теряла. Когда рукава моего платья уже не помогали в борьбе с соплями, я слизывала сопли, и тогда воспитательница говорила:
– Не делай так, а то никто не захочет взять тебя в настоящий дом. Вредная, очкастая, да ещё и сопливая!
Мне не нравились эти слова. Из-за них я демонстративно слизывала сопли, да ещё и громко сопела при этом. Это заставляло воспитательницу морщиться, отворачиваться, и в конце концов она оставляла меня в покое. А то как пристанет – и всё бубнит и бубнит мне на ухо, какая я ужасная да противная! Так и хочется стукнуть её или убежать подальше!
Вечерами я подолгу ворочалась в кровати и никак не могла уснуть. Рядом сопела Олька. Она всегда засыпала первой. А я не могу спать, когда кто-то рядом сопит. В коридоре гремела ведром Валентина. Она всегда вечером полы моет. Из-за этого дверь в нашу комнату плотно закрывают. А я не люблю, когда очень темно. Мне кажется, что темнота шевелится и подкрадывается ко мне. Когда у меня заканчивается терпение, я тихонечко встаю, на цыпочках подхожу к двери и приоткрываю её так, чтобы из коридора в нашу комнату проник лучик света. Правда, как назло, свет падает прямо на Наташкину кровать. И, если попадает ей в лицо, она подскакивает и визгливо вопит:
– У, вредина очкастая! Опять дверь открыла! Это ты специально делаешь, чтобы мешать мне спать!
Наташка бежит к двери и громко захлопывает её. Девочки начинают ворочаться и возмущаться, обвиняют во всём меня. А я тихонько лежу в своей кровати и жду, когда Наташка перестанет ворочаться и уснёт. Чтобы снова приоткрыть дверь. Ну не перевариваю я темноту! Однако Наташка нарочно не спит, а может, и правда просыпается от света.
На этот раз, как только я приоткрыла дверь, Наташка громко позвала воспитательницу. А я лежу под одеялом и слушаю, как она жалуется на меня громким возмущённым шёпотом.
– Настя, встань, – говорит Раиса строгим голосом.
Я, конечно, не встаю, только сажусь на край кровати – хватит с неё!
– Будешь наказана, – продолжает она. – Как же ты не понимаешь, что уже ночь и все спать хотят! У меня сил на вас больше нет! Объясняешь вам, объясняешь целый день, а вам всё мало! Ещё и по ночам надо объяснять? В общем, я запрещаю тебе открывать дверь, ясно? Если встанешь ещё раз, отправишься в угол. Не хочешь спать – стой всю ночь в углу! Поняла?
Я, сидя на кровати, молча киваю. Не буду ей ничего говорить, всё равно она не поймёт.
Раиса выходит из нашей комнаты, я опять ложусь и жду, когда Наташка затихнет, а потом встаю и снова осторожно приоткрываю дверь в коридор. На Наташкину кровать, как всегда, падает полоска света, но Наташка уже не реагирует – крепко спит. Я улыбаюсь, ведь я их всех победила – сделала по-своему! Теперь наконец я могу спокойно уснуть.
