провести трудовую теорию ценности последовательно, без ограничений, через всю систему политической экономии» [37].
Большой интерес представляет предпринятая на рубеже веков видным русским экономистом-математиком и статистиком Владимиром Карповичем Дмитриевым (1869—1913) попытка доказать совместимость трудовой теории ценности и теории предельной полезности [38]. Не являясь сторонником трудовой теории ценности, Дмитриев в то же время полагал, что возражения о невозможности исчисления полных затрат труда на производство продукции не совсем обоснованы. В центре его исследования лежал анализ факторов, определяющих конкретную величину цены, начиная от издержек производства и кончая взаимоотношениями между спросом и предложением. Составив систему линейных уравнений, Дмитриев с ее помощью выразил одновременно произведенные затраты.
Предложенный русским ученым способ выражения полных затрат имел важное значение для дальнейшего развития экономической науки и получил заслуженное одобрение среди отечественных и зарубежных экономистов. Сравнивая метод Маркса с методом Дмитриева, немецкий экономист российского происхождения Л. Борткевич отмечал, что различие этих методов есть различие между арифметикой и алгеброй: Маркс пользовался арифметическим, а Дмитриев – алгебраическим способом выражения. Различие этих методов, отмечал Борткевич, состоит также в том, что у Дмитриева нет «дихотомии» в исследовании стоимости и цен: не абстрактная стоимость, а цена составляет непосредственный интерес Дмитриева. Кроме того, Дмитриев не следует установленному Марксом делению капитала на постоянный и переменный: прибыль у него есть следствие всего капитала [39].
На продуктивность подобного подхода указывал и М. И. Туган-Барановский. Еще в 1890 году он отмечал, что теория предельной полезности не только не опровергает теории Рикардо и Маркса, но и «правильно понятая, составляет неожиданное подтверждение учения о ценности названных экономистов» [40]. Позднее, критически пересмотрев учение Маркса, он несколько иначе формулирует свою мысль: теория предельной полезности – последнее слово экономической мысли нашего времени – лишь по чистому недоразумению противопоставляется учению о ценности Рикардо [41]. На самом же деле, она «вполне согласуется с теорией Рикардо и даже образует с ней одно неразрывное логическое целое» [42]. «Однако.., – уточнял Туган-Барановский, – нужно решительно отвергнуть, что теория прибавочной ценности [Маркса] стоит на почве учения о ценности классической школы. Ее логическая основа совершенно иная. Она исходит из абсолютной теории трудовой ценности; эта же последняя теория находится в безусловном противоречии с фактами действительности.
Никакими логическими ухищрениями нельзя доказать, что труд производства образует субстанцию ценности, когда есть множество предметов, имеющих ценность, хотя на производство их не затрачено ни малейшего
