в словах прихлебателей, то чем больше их становится вокруг тебя, тем меньше у тебя сомнений. Ты начинаешь и сам верить в свою «избранность», в свою «исключительность», в свой «гениальный ум стратега всех времен и народов». То есть ты становишься самым обычным правителем. А дальше есть только два пути. Или стать безвольной марионеткой тех самых прихлебателей и жить на широкую ногу. Или же стать тираном и диктатором. Других путей нет.
– Эм. Ну как бы это я и сам понимаю. Но причем здесь Таира?
– Хорошо, что понимаешь, – одобрительно покивал головой Вальдемар. – Но понимать не значит пережить. Впрочем, сейчас не об этом. Таира является главой нескольких эльфийских домов. Для твоего понимания: ей подчинены не пару тысяч подданных, а несколько миллионов эльфов. В ее власти находятся огромные территории. По сути, она является правителем всех этих земель. И у нее, как и всех подобных правителей, есть кучка прихлебателей. Разумеется, у нее есть и сдерживающие факторы в лице меня и Готамы. Правда, последний пропал, но это уже отдельная тема.
– Вы думаете, он не погиб в том сражении? – не смог удержаться я от вопроса.
– Не знаю, – после небольшой паузы ответил Вальдемар. – С одной стороны, его тело так и не смогли найти, но с другой, я не вижу причин, по которым он не захотел бы выйти на связь со мной. Так что извини, но на этот вопрос у меня ответа нет.
– Ясно. А что насчет Таиры? Каким образом ваш рассказ объясняет ее отношение к Вете?
– Форма общения, – лаконично заявил он. – Она готова терпеть равное или какое угодно другое общение от меня или Готамы, но вот от Веты подобного она терпеть не намерена. Это ее постоянно злит и раздражает.
– Все равно не понимаю. Вета же всегда с ней общалась очень уважительно. Как…
– Стоп. Опять ты говоришь, не подумав, – покачал он укоризненно головой. – Ты путаешь уважение с подобострастием. С ней говорят как минимум с низким поклоном и не просто с уважением, а с желанием услужить и сделать все, что она пожелает. Ты ведь понимаешь, что Вета подобным тоном не будет говорить?
– Да. Но у вас же нет подобных…
– Мерзких предубеждений? – оборвал он меня в очередной раз. На что я только согласно кивнул. – Болезнь власти всегда лечится только тремя способами. Первый и самый простой, это смерть. Очень часто насильственная. Диктаторы вообще очень редко умирают своей смертью. Второй способ – время. Когда ты находишься у власти дольше нескольких сотен лет, то постепенно у тебя начинают открываться глаза. Прихлебатели надоедают, и тебе хочется услышать действительно реальное мнение о себе. Сначала это будет больно. Очень больно. Никому не хочется слышать правду. Но потом придет осознание. В общем, это очень долгий процесс. Я бы сказал, слишком долгий. Третий же способ – это стать выше себя. Самому осознать вредные трансформации и исправить их. Этот путь очень сложен, но если есть рядом учитель
