етей.
Демокрит».
Англия, ХХ в.
– Дорогая, надеюсь, в этом году без приключений? – подняв ладонью подбородок юной дочери, поинтересовался темно-волосый мужчина в сюртуке. – В прошлом году ты нас сильно огорчила с матерью.
Каштановые локоны миниатюрной девушки развевались от порыва ветра, исходящего от пассажирского поезда, а лакированные ботинки смирно прижимались друг к другу. Ее глаза блестели под бликом от газового фонаря на перроне и выдавали затаившуюся вину и нарастающий страх перед отцом.
– Веди себя благородно, как подобает представительнице нашей уважаемой семьи, – с наставлением и неким давлением продолжил мужчина, а девушка сильнее сжала край своего пальто, ощущая, что вот-вот дрогнет тоненькая ладонь. – Учись хорошо, не перечь преподавателям, общайся с достойными сокурсниками. Я не потерплю плохого известия из гимназии, – она внимательно всматривалась в голубые глаза главы Рода, которые от уличного полумрака казались ей ещё более пугающими.
«Поскорее бы закончились эти нравоучения, каждый год одно и то же» – промелькнула в голове мысль, которая тут же улетучилась, стоило ей услышать нежный голос матери:
– Томас, думаю, Джейн достаточно поняла наши пожелания ещё дома, – легкой улыбкой женщина развеяла нарастающее напряжение в воздухе и нервно поправила свою уложенную причёску в низкий пучок под шляпой. Но съедающий страх семнадцатилетней Джейн никуда не испарился, отчего она скорее хотела закончить долгие прощания с отцом и матерью и скрыться в прохладном купе.
Перрон отбывающего поезда из графства Уилтшир заполнялся суматошными подростками в лёгких пальто. Юноши и девушки несли в руках сумки и чемоданы с вещами, а сопровождали их обеспокоенные родители, на лицах которых читалась гордость за своё чадо, в перемешку с волнением перед новым учебным годом в гимназии для состоятельных семей.
Для Джейн эта картина суматохи перед отправлением – не в диковинку, впрочем, как и вечные наставления отца и матери, от которых хотелось скрыться. Второй год подряд девушка только и мечтает поскорее запрыгнуть в поезд и не видеться с семьей до летних каникул. Любые слова отца об учебе и хорошем поведении давили на нее с неимоверной силой, ведь большая часть разговоров дома приводила к ссорам и истерикам со стороны Джейн, а маленькая, но такая удручающая тайна ее семьи вынуждала просыпаться посреди ночи в холодном поту из-за кошмаров.
– Мой старый друг, приветствую вас! – среди толпы Томас увидел приближающихся к ним чету Маккарти, и девушка облегченно выдохнула, когда отец переключил своё внимание на них. Он крепко пожал руку давнему другу и дружелюбным жестом поздоровался с его женой и сыном. – Рад видеть.
– Взаимно, – слегка улыбнувшись всей семье Крофтон, он поприветствовал в ответ. – Время идёт, а место встречи не меняется. Давно вы не заглядывали к нам в поместье. Живем так близко, а видимся только на перроне, когда провожаем детей в гимназию.
Джейн устремила взгляд на довольного встречей белобрысого и симпатичного юношу, с прямой осанкой и тонкими чертами лица, но не смела перебивать разговор взрослых. Он дружелюбно подмигнул подруге, и она расплылась в улыбке.
– Да, нам стоит провести вместе уикенд, я могу испечь малиновый пирог к чаю с мятой, заходите в гости, – вежливо отозвалась мать и почувствовала, как Томас с любовью приобнял ее за плечи.
«Снова эта противная дружелюбная маска отца. Как же тошнит от его игр!» – Джейн обратила внимание на то, как резко ее отец изменился в лице и фразах перед старыми друзьями.
Светловолосый юноша в дорогом чёрном пиджаке, одетый, как с иголочки, подошёл ближе к своей давней подруге, дабы не мешать двум семьям строить планы на предстоящие выходные.
– Выглядишь чересчур довольным, – не сдерживая искренней улыбки, отметила Джейн и скрестила руки на груди.
– Уже представляю, как весело пройдёт этот год в школе. Я планирую мало учиться и чаще веселиться. Мне этого не хватало целых три месяца, – не скрывая ехидной ухмылки на бледном лице, поделился он. И Джейн, наконец, полностью расслабилась, ведь понимала, что ближайший год она проведёт в компании друга детства, с которым, и посмеяться, и поплакать можно, не нося на себе маску идеальной леди, как подобает обычаям ее семьи.
Впрочем, эта взбалмошная девчонка никогда не считалась с нормами и правилами, которые установил отец в их доме. А Томас, наоборот, возомнил себя центром мира, для которого важно было сохранить исконно-английские обычая некогда процветающего рода их семьи, несмотря на развивающийся и прогрессивный век, в котором давно отходят на второй план старые «замашки». Но как тут можно перечить главе их Рода?
– Поезд отправляется, – обратился к подросткам Томас после продолжительного
