во, которое практиковали папа и испанский король. Ее христианство, как она намекала, было ближе к исламу, чем католицизм… Католики говорили [в Константинополе], что «англичанам не хватает сущего пустяка, чтобы сделаться правоверными мусульманами: достаточно лишь шевельнуть пальцем – и станут они едины с турками по внешнему виду, по религиозным обрядам и во всех характерных особенностях».
1
В начале 1591 года по христианскому летоисчислению визири Мурада Великого 1* – третьего османского султана, носящего такое имя, Хранителя Двух Святынь 2, Халифа Халифов – собрались во Дворце счастья 3, что в Константинополе, в стране турок, и отправили посольство в далекое, бессолнечное, отсталое, промозглое, языческое королевство на самом краю цивилизованного мира. Султан назначил послом человека преданного, достойного доверия – пусть и не играющего важной роли при дворе,– и уполномочил его вести переговоры с обитателями этого клочка сырой земли.
Так или иначе, было необходимо послать кого-нибудь, чтобы обсудить торговлю, охранные свидетельства и возвращение на родину несчастных турецких моряков, захваченных пиратскими судами, которые прятались в гаванях этого варварского острова. Пираты процветали под покровительством взбалмошной султанши, ожесточившейся из-за нищеты, слабости, вселяющей страх изоляции и противоестественного статуса незамужней женщины у власти. Она также умоляла османского султана о поддержке в борьбе с врагами, поскольку увязла в кровавой и бесконечной сектантской войне с себе подобными в связи с каким-то непостижимым разногласием по поводу их фальшивой религии. Султан счел, что пришло время отправить компетентного человека на остров англичан, чтобы добиться от королевы уступок.
И вот посол и его свита собрались на край света. Посол – евнух, который родился христианином в Португалии и постиг истину Мухаммеда, в возрасте одиннадцати лет попав в плен – возглавлял небольшую компанию, всего четырнадцать человек: его главный советник, доктор медицины, слуги, писцы, охранники. Он вез для султанши, помимо множества других подарков, пару львов, ятаган, рог единорога и десяток английских пиратов, захваченных турецкими моряками.
Этот последний подарок обеспечил послу и его спутникам торжественную встречу с факелами в Лондоне, возле церкви Святого Лаврентия у Гилдхолла 4, где толпа горожан таращилась на гостей, пока они извилистым путем направлялись к большому дому, где им предстояло жить пять месяцев до возвращения в Константинополь.
2
Доктор Махмуд Эззедин, отвечавший в первую очередь за здоровье посла и по остаточному принципу – всех прочих участников посольства, пытался избежать этого путешествия, но о его участии попросили особым образом.
Он обогатился и приобрел репутацию, заполучил расположение и почет, жену и ребенка, дом и безопасность исключительно благодаря тщательно накопленным медицинским знаниям. Он возвысился до того, чтобы стать одним из врачей, которым были доверены тела самого султана и его семьи, и жил в Константинополе, ни в чем не нуждаясь. Не было ровным счетом ничего приятного в том, чтобы на год расстаться с женой, не видеть, как растет сын, не пытаться зачать второго ребенка. Успеха в этом деле пока что не наблюдалось, но доктор наслаждался процессом. И, что не менее важно, не было ничего приятного в том, чтобы оказаться вдали от семьи властителя, чье здоровье он оберегал и лелеял даже больше, чем собственное.
Он осмелился поинтересоваться у влиятельного придворного, нельзя ли сделать так, чтобы вместо него послали другого врача. Придворный сказал, что попробует разузнать, но, должно быть, сделал это неуклюже, ибо через несколько дней к Эззедину домой явился Джафер 5 бин Ибрагим – будущий главный советник посла в экспедиции.
– Доктор Эззедин,– сказал Джафер за кофе и инжиром, которые укутанная в прозрачное покрывало жена доктора, Сарука, принесла во внутренний двор и подала в тени иудиных деревьев 6 в розовом цвету.– Это я предложил султану отправить вас в Англию. И он с энтузиазмом воспринял идею, что вы будете нас всех оберегать. Неужели вы отказываетесь?
– Ну что вы, я и не думал отказываться.
– Рад слышать это из ваших уст. Я ошибочно истолковал речи некоего придворного недоумка, который исказил ваши слова и душевные порывы. Будьте осторожнее с тем, кому вы их доверяете. Могу я взять еще один инжир?
Сын доктора, Исмаил, проплакал две ночи после того, как узнал о приближающемся отъезде отца в христианскую Англию.
– Но ведь я не уезжаю так уж надолго,– сказал доктор Саруке, когда мальчик устал рыдать и заснул.– Привезу ему что-нибудь английское в подарок. Приятно думать, что по мне будут так скучать.
Он потянулся через кровать к руке жены.
– Он боится, что ты не вернешься,– сказала она.– Он говорил мне, что боится, будто тебя съедят львы.
– Я
