style="font-size:15px;"> Эззедин затаил дыхание, но в пределах слышимости не было никого из членов посольства, чтобы засвидетельствовать подобные речи.
– Должен заметить, я тоже о ней невысокого мнения,– прибавил Кит.
– А вас разве не накажут за подобные… заявления? – спросил доктор.
– Конечно, он рискует,– хмыкнул Ди.– Просто считает, что обрел бессмертие благодаря друзьям.
– О, люди без чувства юмора не настолько глупы, чтобы видеть во мне угрозу. Но если бы я им надоел, то сбежал бы с вами в Константинополь и поселился в серале.
– Сомневаюсь, что султан приветствовал бы такое вторжение. Или что ему понравилось бы ваше остроумие.
– Славный турок, я убежден, что ваш народ способен на большее. Я дам вам золотую монету из ваших же родных краев, если пригласите меня в Блистательную Порту, чтобы я сообщил султану следующее: как бог евреев, бог Рима и бог англичан, так и бог мусульман рождены из одной и той же грязи, имя которой – людское тщеславие. Я докажу каждому мужчине при дворе султана, да и гарему заодно, что говорю правду. Когда я уйду, никто из тамошних обитателей не потратит больше ни дня на что-нибудь иное, кроме табака, вина и сладострастия.
– Сперва отдайте монету – после такой лекции вы вряд ли сможете это сделать.
10
За неделю до отъезда в Константинополь доктор Эззедин, как обычно, после молитвы пришел в личные апартаменты посла, кивнул стражникам снаружи, дважды постучал, объявил о себе и сразу открыл дверь, не дожидаясь приглашения – настолько комфортно он себя чувствовал, действуя согласно общепринятым правилам.
Но если в предыдущие ночи посол был одет ко сну и ждал лишь снадобий, дарующих быстрый сон, да хотел поговорить с доктором о проблемах со здоровьем, то на этот раз он сидел за письменным столом, и единственная свеча, мерцая, озаряла часть его круглой безбородой физиономии и редкие каштановые волосы.
– Садитесь,– со вздохом велел он.
Доктор сел напротив посла, который не спешил говорить: он потер глаза, посмотрел в потолок, снова потер глаза.
– Вас что-то беспокоит? – спросил Эззедин.
Посол помолчал еще несколько тягостных мгновений, затем снова вздохнул, и слова хлынули из него неудержимым потоком.
– Вы совершили поразительную глупость. Теперь у меня нет другого выбора, кроме как ввязаться в эту чушь. Это раздражает. Я считал вас более осторожным и более внимательным к моим потребностям.
– Не понимаю, каким образом я мог не выполнить свой долг перед вами.
– Мальчишка заявил вам, что Господь считает мир дерьмом.
– Откуда вы об этом узнали?
– И вы приняли его предложение заплатить вам за организацию визита ко двору, где он затем поведал бы свою ересь султану и удовлетворил потребности в султанском серале, перед этим заставив всех придворных предаться пьянству и похоти.
– О, нет-нет,
