этот миксер? Вы хоть знаете, зачем людям миксеры?! Ку́пите, чтобы перепродать, знаю я вас, сто раз уже вашу физиономию тут видела!
– Вы, наверное, на радио работаете, да? – отзывается дядя.
– Я? – Тетя смотрит удивленно. – Нет. Почему?
– А потому что поговорить любите, – отвечает дядя. – Я был совершенно уверен, что на радио.
Тетя хмурит брови и глубоко задумывается над его словами, а дядя подмигивает мне и бежит за приятелем. Ну вот сами скажите, разве не стоит после школы сходить к «Радуге»? Мало того что можно заработать пару злотых, так еще и развлечение. Мне становится очень весело. Теперь все думают, что этот дядя – мой папа, а я его сын! Уже три раза взрослые, которых я заменял в очередях, заявляли, что я – их сын. Я поправляю ранец и стою, гордо выпрямив спину.
– Ну и хам! – заявляет тетя в цветастом платье, которая наконец обдумала услышанное. Теперь она обращается ко мне: – Твой отец – хам.
– Н-н-неправда! – отвечаю я слишком быстро и немного слишком громко, так что, разумеется, начинаю заикаться. – М-м-мой п-п-папа… Он очень м-м-меня лю…
Я умолкаю, делаю вдох, считаю в уме до пяти, потом велю себе успокоиться и выговариваю вполне сносно:
– Мой папа очень меня любит, и он вовсе не хам.
Тетя не слушает, но я все равно собой горжусь. Как учила меня тетя Йола – достаточно успокоиться и говорить медленно, тогда все получится. Завтра после школы я опять пойду к «Радуге», даже если буду возвращаться один. Может, снова что-нибудь выбросят и выстроится очередь?
– Что дают? – спрашивает какая-то женщина, подойдя к двери и пытаясь заглянуть в магазин.
– Миксеры, – ворчливо сообщает ей тетя в цветастом платье.
– О-о-о! – удивляется женщина. – А на кой мне миксер? Вот колготки бы пригодились. Колготок нет?
– Что я вам – справочная, что ли? – раздражается тетя в цветастом платье. – Нет колготок!
Я оглядываюсь – сидит ли Шимек на ограде. Разумеется, он на месте: на улице Кароля Сверчевского машин, наверное, больше всего в городе, так что ему еще нескоро надоест.
Жарко, а на небе ни облачка. Воздух пахнет горячим асфальтом и бензином. Очередь продвигается очень медленно, только через полчаса я оказываюсь за дверью. Тут чуть прохладнее, но душно, почти нечем дышать. Я немного беспокоюсь – тот дядя сказал, что вернется через пять минут, а уже половина третьего прошла. В три надо быть в детском доме, иначе мы пропустим обед и будет скандал.
Дядя возвращается с тремя приятелями, когда я уже приближаюсь к прилавку, за которым мечется усталая продавщица. Полки пустые – только на одной стоит ряд картонных коробок с ручными миксерами.
– Ну, малыш, вот и я, – сообщает дядя.
– Что-о-о?! – восклицает тетя в цветастом платье. – Вы одного шурина собирались привести, а не трех‼!
– А братья дома оказались, – беззаботно объясняет
