в своих молчаливых жилищах.
На ферму их не пустили: крокодилы уже спали, свернувшись калачиком в своих уютных гнездышках на костях обглоданных жертв. В баре за двенадцать долларов выдали две маленькие пинты национального пива «BV». Денег было смертельно жалко, но еще жальче было упасть в глазах аборигенов, глушащих пиво декалитрами. Те зауважали моряков и обозвали их «безрассудно-отважными», когда Шура признался, что они пришли с порта.
По возвращению все также кто-то сдавленно хрипло крякал за пределами видимости, все также перелетали с кустов одной стороны дороги на другую невидимые птички. Уже на борту все та же агентесса внесла дополнительную информацию: крокодилы, оказывается, всегда кричат хриплыми голосами, будто утки, перед тем, как прыгнуть свои двенадцать метров. Второй штурман сразу же предположил, что это не птички дорогу перелетали, а охотящиеся крокодилы перепрыгивали. Просто луч фонаря их с толку сбивал, вот у них прицел и сбивался. Агентесса обозвала парней опять же «безрассудно-отважными», и все разошлись по своим делам.
Пока не видишь опасности, в нее, зачастую, и не веришь. Какой, нахрен, реликтовый лес, если секунду назад автобус спокойно ехал по заранее утвержденному маршруту?
Первым позыв к действию выказал один из шоферов-близнецов, обслуживающих этот рейс. Он попытался покрутить стартером, чтоб завести двигатель. Аккумуляторы прилежно вращали кривошипно-шатунный механизм со всем сопутствующим оборудованием, но зажигание отсутствовало. То ли искра убежала в колесо, то ли куда-то делось все топливо.
Судя по звукам со всех сторон, прочие автомобилисты так же безуспешно пытались завестись. Автобусник громко и картаво выругался матом. Его брат-близнец откликнулся сразу же, обозвав нехорошими словами всех жителей ленинградской области, республики Карелии и прилегающих к ним территорий. У него в речи также присутствовал элемент картавости. Что поделаешь – наследственность.
Бензин, конечно же, был – датчик убежденно показывал полный бак, искра тоже не могла сама по себе у всех машин разом уйти в землю. Что-то изменилось гораздо монументальней, может быть, физические законы. Неспроста же вокруг прежней ровной и неперекореженной дороги стеной вознеслись заросли. Но об этом думать не хотелось, да и не моглось, вообще-то.
«Темный лес поднялся до небес. И от солнца создал лес завесу, от вопросов скрыл ответы лес», – сквозь зубы пропел, скорее, даже – очень тихо продекламировал, Шура.
Это кто у нас такой умный? – взвился, вдруг, тот из близнецов, что в настоящий момент не был за баранкой. – Это что за сволочь сейчас пасть свою поганую открыла?
Шура, конечно, готов был откликнуться на вопрос о самом умном, но вот признавать себя «сволочью» с прочими производными он не собирался. Он, в меру своего стесненного креслами пространства, начал энергично шевелить пальцами на руках, крутя одновременно кисти в разнообразных направлениях.
