означает слово «ядерный». Позже я понял, что ядерный – это что-то старое и грязное. Очень грязное. И с очень серьезными последствиями.
«Насколько мне известно, нитфрики были противоположностью кутежников, – продолжил Брэнд. – Проклятые кутежники просто решили растратить все, что осталось, потому что, черт возьми, на земле скоро никого не останется».
«Они съели весь пирог, – заключил папа. – Когда-то так говорили о ком-то безумно жадном».
«Наверное, это они начали есть собак», – сказала Бар.
Это ужасная глава истории эпохи До, в которую я отказываюсь верить. Когда-то мама рассказала Фёргу, что ее мама своими глазами видела это. Вот почему собаки стали почти такой же редкостью, что и люди. Хотя это не объясняет, почему самки – еще бо2льшая редкость.
«Я слышал, что, когда города опустели, одичавшие собаки сбивались в стаи, и люди начали травить их, – сказал Брэнд. – Не знаю, правда ли это».
«В любом случае это плохая история», – ответил я.
Разговор продолжился на этой мрачной ноте. Папа и Брэнд сравнили свои версии прошлого. Они оба сошлись на том, что некоторые люди покончили с собой, без шума, зачастую группами, чтобы избежать боли и беспомощности, которая ждала их в старости, когда рядом не будет молодых здоровых людей, чтобы позаботиться о них.
«Может, они ушли пораньше, чтобы не попасть в давку?» – произнес я. Это была шутка из какой-то старой книги. Я не совсем понимал ее, потому что никогда не видел толпу, но я знал, что она должна была быть смешной. Наверное, мне хотелось показаться умным перед новым гостем в моем мире.
Брэнд и папа посмотрели на меня, но никто не улыбнулся. Я перевел взгляд на Бар и пожал плечами. Она закатила глаза, словно я был ребенком и мне не следовало вмешиваться в разговор старших.
Оставшиеся люди цеплялись за жизнь, словно пиявки, продолжил Брэнд. Они надеялись хотя бы увидеть, на что похож Армагеддон, прежде чем все исчезнет во тьме.
Их больше нет, подумал я и увидел, что Брэнд смотрит на меня так, словно читает мои мысли. Он кивнул.
Последнее поколение, беби-бастеры исчезли, сказал он. Мы живем в Новом Темном Веке. Скорее всего, Последнем Темном Веке.
Затем Брэнд широко улыбнулся, словно пытаясь растопить лед, испортивший атмосферу праздника.
«Хочешь узнать, на что похожа жаркая страна? – спросил он у Бар. – Сейчас покажу».
Брэнд снова потянулся за своей сумкой, но на этот раз ему не пришлось долго искать. Он достал маленькую стеклянную банку с чем-то густым и рыжим, как его волосы. Когда Брэнд наклонил банку, ее содержимое не растеклось. Это напомнило мне янтарный кулон мамы с насекомым внутри. В свете огня камина казалось, что кто-то дотянулся до неба, отрезал кусочек от закатного солнца и запечатал его в банку.
«Это варенье?» – спросила Бар.
«Не совсем, – ответил Брэнд. – Это мармелад».
«Как
