достигнет желаемого и в этот раз? Майяри боялась, что у него получится.
Любовь к Виидашу закончилась болью и взаимной виной. Боль – её вечный спутник в этой жизни. Майяри успела привыкнуть к ней и не боялась. Хотя нет, боялась, но могла терпеть. Они с Виидашем совершили много ошибок, и оттого им было больно. И всё же хорошо, что их любовь оборвалась. Теперь-то Майяри могла это оценить.
Но харен правильный. Он не допустит тех ошибок, которые допустил Виидаш, и проследит, чтобы и она не ошиблась. Он не позволит так просто оборваться той тяге, что возникла у него к ней. А ей нельзя любить. Судьба была жестока с ней и Виидашем, но её друг хотя бы остался жив. Её же семья не пощадит никого, кто посмеет всерьёз посягнуть на неё. И тем более если она ответит взаимностью. А после той глупости, что она устроила во дворце хайнеса, остаётся только ждать, когда дед явится за ней.
Нет уж. Майяри решительно шагнула за ограду. Нужно сперва разобраться с собственным прошлым, а для этого нужны силы. Много сил, больше, чем у неё есть сейчас. И тогда, возможно, она вернётся, чтобы хотя бы посмотреть на харена и господина Шидая.
За оградой ветер набросился на девушку с утроенной силой, будто пытаясь запихнуть её обратно во двор, но Майяри, низко склонив голову, упрямо двинулась вперёд. Пройдя два квартала и немного успокоившись, она уже более взвешенно обдумала свой побег, укорила себя, что не прихватила ничего из еды, со смущением отметила, что взяла перчатки харена – почему-то после этого они стали теплее, – и всё же позволила себе поддаться чувству вины. Господин Шидай очень сильно расстроится. А как отреагирует харен? Майяри даже не могла этого представить. И боялась представлять.
Уже почти добравшись до сыска – оставалось только завернуть на улицу, ведущую к площади Суда, – Майяри услышала лошадиное ржание и напряжённо всмотрелась в клубящуюся тьму. Под ложечкой засосало, и девушка через приоткрытую калитку шагнула в чужой сад и присела за кустом.
Всадник не торопился и даже не смотрел на дорогу, только на небо. Сердце скакнуло, в груди спёрло дыхание, но прежде, чем в голове Майяри оформились подозрения, лошадь шагнула под фонарь и лицо мужчины осветилось. По телу девушки прошёл озноб, и ей показалось, что снег под ней захрустел так же оглушительно, как если бы она ударила в колокол.
Серебристой змеёй сверкнули свитые в косу волосы, и Майяри, не слыша ничего, кроме стука своего сердца, уставилась на харена. Он улыбался. На его щеках играли те самые очаровавшие её ямочки, и выглядел мужчина таким счастливым, что на мгновение Майяри решила, что это кто-то другой. А затем на неё накатило мерзкое ощущение, словно она готовилась совершить невообразимую подлость.
Ему, наверное, будет больно. Как ей самой, когда она узнала о предательстве Виидаша. Или хуже? Ведь её предали, а господин Ранхаш будет отвергнут.
Стиснув зубы, Майяри тряхнула головой. Боль не всегда плохо. Приходя в себя после очередных побоев, она всегда думала: раз болит, значит жива.
Если
