точная антропологическая копия большого человека или зверя, характеризующаяся локализованностью в организме человека, весом, размером)18 к отождествлению души с отдельными жизненно важными органами тела (сердцем, кровообращением, дыха нием), к постепенной дистилляции понятия «душа», его очищению от материальности и превращению в идеальное образование (душа – тень, отражение)19 (Фрэзер, 1980).
Особый интерес представляют складывающиеся у истоков человеческой истории представления о роли души в жизнедеятельности человека. Душа рассматривалась как сила, определяющая состояние человека, его жизнеспособность, руководящая его мыслями, действиями и поступками. Пребывание души в теле воспринималось как условие и причина его жизни, активности; временный выход души из тела связывался с состоянием сна, безвозвратный же уход – со смертью. Позже Аристотель обозначит душу как животворный источник, силу, оживотворяющую тело.
Согласно воззрениям первобытного человека, душа руководит человеком как активное, действенное начало в нем. Она есть то, что отличает человека от прочих живых организмов. Отсюда многочисленные заговоры, суеверья, обряды, направленные на удержание души в теле20.
Обращает на себя внимание тот факт, что, наряду с мистическим в целом характером указанных представлений, в них появляются зерна рациональных идей прежде всего касающиеся признания роли психики в жизнедеятельности человека как фактора организации его поведения, мыслей, источника активности.
Таким образом, уже на самых ранних стадиях развития человеческой культуры обнаруживаются попытки осмысления особенностей функционирования и роли психики (души), ставшие базисом развития других форм психологического познания.
Объективированной формой выражения житейских психологических знаний и представлений людей являются создаваемые ими фольклорные произведения – песни, сказания, поговорки, пословицы. В них в обобщенном виде раскрывается то, что волнует человека, является предметом его размышлений, то, как он воспринимает и оценивает разные стороны действительности, что признает ценным и значимым в себе и в других людях и что отвергает,– его идеалы и представления. Бесценным архивом народной жизни назвал их известный исследователь психологии русского народа К.С. Аксаков.
Обоснование важности использования фольклорного материала в качестве источника изучения психологической мысли содержится в ряде трудов историков психологии. Об этом писал Б.Г. Ананьев, считавший, что в коллективных творениях народа «отразилась и закрепилась народная мудрость, своеобразная философия практической жизни, представляющая большой интерес для разработки истории психологических представлений и понятий». Особого внимания, по его мнению, заслуживает «этико‐психологическая сторона народного эпоса,
Фрэзер приводит свидетельства европейского миссионера, которому австралийский абориген, характеризуя себя, говорит: «Я не один, как вы думаете, а двое… я говорю, что являюсь двумя в одном. Одно – это большое тело, которое вы видите; а внутри его есть другое, невидимое маленькое тело. Большое тело умирает, а маленькое тело после его смерти улетает» (Фрэзер, 1980, с. 205). Индейцы-гуроны убеждены, что душа имеет голову, тело, руки, ноги, т.е. является «уменьшенным подобием самого человека». Эскимосы считают, что «душа обладает такой же формой, как и тело, частью которого она является, только более тонкой и воздушной природы». Индейцы-нутка помещают крошечного человечка-душу в макушку, где он пребывает в вертикальном положении; переход его в горизонтальное состояние приводит к тому, что человек теряет сознание. Описывая душу-человека, малайцы говорят, что она не более пальца, невидима, состоит из тонкой материи, может покидать тело человека – временно во время сна и навсегда после его смерти. Обитатели остова Ниас считают, что размер и вес души сообразен размеру и весу тела человека, может колебаться в определенных пределах, но не превышает 10 граммов (там же, с. 206).
Фрэзер пишет: «Одни народы верят, что душа человека пребывает в тени, другие считают, что она пребывает в его отражении в воде или зеркале» (Фрэзер, с. 218). Он указывает, что, понимая душу как тень, дикари старались избегать тени тех лиц, которых считали опасными. К числу последних относили часто плакальщиков, женщин и особенно свою тещу. Уменьшение тени рассматривалась как признак уменьшения жизненных сил человека или предвестник смерти. Жители экваториальных островов, поэтому, старались не выходить из дома в полдень. Туземцы Новой Каледонии связывают душу с отражением в воде и уверены, что «душа-отражение, будучи внешней по отношению к человеку, подвержена… опасностям… В Древней Индии и Древней Греции существовало правило не смотреть на свое отражение в воде… если человек увидел во сне свое отражение, греки считали это предзнаменованием смерти» (там же, с. 220).
На острове Целебес к носу, пупку и ногам больного прицепляют рыболовные крючки, чтобы уходящая из тела душа зацепилась за них и не оставила человека. Во время зевоты индусы щелкают пальцами, чтобы не дать душе выйти через открытый рот. Жители Маркизских островов зажимают нос и рот умирающего, чтобы сохранить его душу в теле (там же).
