от ориентации исследователя (философский, естественнонаучный и гуманитарный), определяющих «разные аспекты, углы рассмотрения, уровни психологической жизни» (Братусь, 2005).
Продолжая линию «различных аспектов реальности», Т.В. Зеленкова полагает, что в каждом таком случае может использоваться соответствующий язык (Зеленкова, 2007).
В этом контексте заметим, что производство и трансляция научных знаний как функция субъекта научной деятельности, являясь вполне сознательной, не тождественна функции осознания состояния научного знания (его системности, адекватности решаемым задачам и т.д.), т.е. функции субъекта научно‐методологической деятельности (рефлексии), хотя и включаемой часто в первую из обозначенных функций.
Говоря о системе научных знаний, мы имеем в виду иерархическую взаимосвязь следующих основных научных конструкций:
• специальный язык (понятия и категории), позволяющий сократить время и уменьшить усилия по приему, переработке и передаче научной информации;
• методы получения и оформления новой информации;
• научное описание эмпирической фактологии;
• выявление (открытие) и подтверждение (доказательство) закономерностей и законов, устанавливающих определенные отношения и связи между отдельными фактами, их группами и системами;
• определение научных подходов, построение концепций и теорий, позволяющих вскрывать механизмы действия закономерностей и законов, обнаруживать новые факты, прогнозировать динамические явления и т.д.;
• конструирование научно обоснованных технологий (различные психопрактики), позволяющих вызывать целенаправленные изменения в объектах воздействия (Карицкий, 2002).
В связи с последним пунктом мы находим существенное отличие в системах научных знаний о живых и неживых объектах. Первые, в особенности наделенные психикой живые объекты, обладая изначальной активностью (предпосылки субъектности и субъективности), оказываются неимоверно сложными в изучении, описании, систематизации и т.д. ввиду колоссального многообразия возможных форм, видов, уровней активности, а на определенных этапах жизни и ее изучения начинают оказывать определенное сопротивление исследовательским усилиям со стороны «постороннего» лица, «чужого» субъекта. В этих случаях обнаруживается феномен нетождественности (несоподчиненности) проявлений сознания субъекта исследовательской программы в отношении активного существа, принимающего или отвергающего (неявно) подобную активность, включающую, как известно, помимо операциональных и действенных компонентов, также деятельностные, обусловленные релевантной мотивацией (ценностями). В этом плане можно говорить о возможности феномена сознающего, но не осознающего (рефлексирующего) субъекта, и в этом случае (т.е. в случае принятия и субъектного включения в ситуацию) во всей полноте встают вопросы зависимости активного
