будто вылезла из подворотни.
– Да что это за муха тебя укусила? – встревожилась Настя. – Никогда таким не был.
– Всегда был! – рявкнул я. – Не виноват, что ты слепая!
– Ах, вот ты как заговорил? Тогда ищи себе зрячую, а с меня хватит! – крикнула Настя и выскочила из квартиры, хлопнув дверью.
Я не стал её удерживать, а на следующий день разругался вдрызг сначала с соседом, затем – с соседкой. И опять без мало-мальски серьёзного повода!
Во всех случаях я считал, что безусловно прав. Но все-таки заставил себя устроить «разбор полётов» – и впервые испытал настоящий страх. Похоже, во мне поселился демон разрушения. Поддашься ему – лишишься работы, близких людей, станешь изгоем. А потом… Думать об этом «потом» не хотелось – оно виделось намалёванным исключительно чёрной краской.
Надо было что-то делать с собой. Некоторое время мне удавалось сдерживаться, но чем становилось паршивее, тем отчаянней хотелось на ком-нибудь отыграться. Однажды, придя с работы, я понял, что дошёл до точки: кот вышел меня встречать, но вдруг попятился и юркнул под кресло. Серая скотинка явно чего-то опасалась. Точнее – кого-то.
Я не стал трогать кота. Вместо этого подошёл к зеркалу, глянул в него – и неожиданно испытал острое желание надавать самому себе по мордасам. Просто потому, что больше было некому.
«Чёрт», – пробормотал я. Для полного счастья мне не хватало только стать пациентом мозгоправа!
Я взял пульт, плюхнулся на диван и, чтобы расслабиться, принялся по очереди переключать телеканалы.
На одном из них спортивного вида парень отстреливался от доброго десятка преследователей со зверскими рожами, причём все они по очереди валились, как снопы, а его даже ни разу не оцарапало. На другом раскрасневшиеся дядьки и тётки истошно орали, махали руками, брызгали слюной, а главной задачей ведущего было не дать им вцепиться друг другу в волосы. На третьем два лощёных типа отпускали шутки, а чтобы зритель не усомнился, что это именно шутки, каждую сопровождали раскаты смонтированного смеха. На четвёртом…
На четвёртом, как ни странно, оказался вполне нормальный мужчина лет сорока в костюме, галстуке и очках. Вылитый профессор! Он не вышибал из врагов мозги, не ругался и не отпускал тупые остроты, а спокойно, бархатистым голосом, вкладывал мне в голову знания по химии.
– А теперь, – говорил профессор, – обратимся к щелочному металлу, который показывает в лабораторных условиях наивысшую активность. Это цезий. Все мы знаем, как медленно идёт процесс окисления железа, превращающий его в ржавчину. С цезием всё совершенно иначе: он окисляется так бурно, что вспыхивает фиолетово-розовым пламенем. Ещё сильнее реакция с водой: если в неё бросить крупинку этого металла, произойдёт взрыв. Чтобы избежать неприятных последствий, приходится держать цезий в вакууме или атмосфере аргона. А причина столь удивительных свойств кроется…
«Достал! – подумал я, выключая телевизор. – Нужны мне твои щелочные металлы, тут в себе бы разобраться. А впрочем… Что, если мы с этим цезием два сапога пара?»
