В лирике мне долгое время отказывали, и, непоощренная, она развивалась неохотно» ФСБ долго рассказывал мне о мытарствах Сергея Сергеевича, которому не воздавали должного по силе и масштабу его таланта, но, заключил мастер, «все приходит для того, кто умеет ждать».
Как бы подтверждением слов ФСБ стал случайный поиск натуры в уже упоминавшемся Парке культуры им. 1 Мая. Мы искали натуру для письма и никак не могли найти подходящего фрагмента, но вдруг я оста новился как вкопанный, еще не понимая, что происходит и какая музыка звучит. Меня словно пронзило током. Остолбенение вызвала, видимо, впервые услышанная мною музыка Сергея Сергеевича Прокофьева из балета «Ромео и Джульетта». из репродуктора по динамику неслась, властно заполняя Вселенную, знаменитая рыцарская сцена Монтекки и Капулетти. Это был настоящий эмоциональный шок. С тех пор я стал страстным поклонником Прокофьева, изыскивал все его малоизвестные произведения любого времени написания. Ухо само тянулось к радиоприемнику, по которому часто звучали музыкальные передачи «Знаете ли вы классическую музыку?». Во мне словно соединились лиризм живописи м музыкальная ипостась. В 1958 году в конкурсе всесоюзного радио «Знаешь ли ты музыку?» я выиграл третью премию, а Уже в следующем 1959 году получил первую премию и звание лауреата. Дипломы подписали Зара Долуханова, Наталья Рождественская, Давид Ойстрах и Самуил Самосуд. Приобщив меня к музыке, ФСБ посоветовал не стесняться «срисовывать» и как можно больше писать портреты известных композиторов. Так, ровно 50 лет назад я создал альбом портретов композиторов, которые сегодня предложил в качестве иллюстраций монографической работы моего коллеги и ученика, кандидата психологических наук Вячеслава Чистякова, написавшего учебнометодическое пособие на эту тему. Эти рисунки оказались уместными и сейчас при диагностике прогностической зоркости моих учителей.
Предлагаемое читателю эссе не является автобиографическим очерком и не представляет собой произведение художественного жанра. Однако известная доля вымысла на основе обобщения реальных фактов, случавшихся в жизни автора, позволяет отнести жанр данного произведения к «терапии и творческим самовыражениям». Идея этой методики разработана известным профессором психотерапии Марком Евгеньевичем Бурно и описана во многих его работах. Напомню суть метода. По мнению автора, задача не состоит в профессиональном становлении врача как художника, так как «современный психотерапевт не является искусствоведом, художником, музыкантом и т. п., а лишь профессионально пользуется духовными и культурными ценностями, не оставаясь равнодушными к ним, от чего еще больше воспитывается его личность» [2, с. 7]. Но только так «можно послать другому человеку в сущности духовный кусочек себя». Желая духовного сопричастия, свойственного искусству, пишущий пользуется эффектом «личностного присутствия», отмеченным в «тетрадях» выдающегося режиссера Андрея Александровича Гончарова
