мне в спину и не вякайте – не отрывайте. Иначе мы не успеем.
– Куда не успеем? – спросил казак.
Второй ответил:
– На тот свет.
Пугачев поправил:
– До темноты дойти.
Странностей и недомолвок было уже столько, что спрашивать и уточнять не имело смысла. Казаки примолкли и устало брели за атаманом. И кажется, поспели до темноты, уткнувшись в непроходимые заросли сосняка и акации – своеобразную стену скита.
Пугачев остановился.
– Подойдите сюда. Это живой забор – за ним скит. Есть дорога и врата, – он махнул рукой в противоположную сторону от реки, – но они наверняка под надзором. Нужен другой путь – казацкий. Вброд или вплавь по реке до стрелки. Там и стоит кержацкий скит. Кто на разведку пойдет?
Вызвался матершинник.
Пугачев напутствовал:
– Выследи – сколько их, где сундук, наше оружие, как удобнее напасть или лучше украсть? Возвращаться будешь, жратвы прихвати.
Казак снял сапоги, кафтан. В нательной рубашке и штанах шагнул, а потом нырнул в холодную воду – вынырнул и поплыл.
Я уже нацелился за ним, как вдруг услышал…
Голодные и уставшие казаки прилегли, ожидая возвращения разведчика. И вдруг певун говорит:
– Удивительный сон я видел в пещере. Будто в детстве с горки на санках лечу и замирает душа. Будто я и не я. Будто смотрю на себя со стороны. А потом в облака поднялся совершенно без крыльев и смотрел сверху вниз будто с кручи. Страшно и сладко…
Он умолк – почудилось, всхлипнул.
Пугачев оживился.
– И я видел сон. Будто били мы прусаков, а я пал с коня раненый. Никому дела нет. Но подходит вдруг дева неземной красоты и накрывает меня плащом. Говорит: «Ступай за мной. Я отведу тебя в Валхалу. Один на пиру тебя ждет». Я поднялся и пошел. Битва куда-то пропала. Чертоги. А перед входом в зал она подает мне старинный меч и говорит: «С ним надо к Одину входить»…
Самозваный царь замолчал.
Казак спросил:
– Это страна или город – Валхала?
Емельян Иванович тяжко вздохнул:
– Валхалу не знаю. Про Одина слышал. И меч старинный. Этот сон от предков моих, варягов Рюриков.
Теперь он надолго замолчал.
Певун другого казака спросил:
– А ты, Остап, что видел во сне или проспал без задних ног?
– Ничего не видел, ничего не слышал…
– Неправда. Ты что-то скрываешь.
– А если мне стыдно рассказывать?
– Что же ты такого увидел, что устыдился? За тобой не водилось прежде…
– За сестрой и мамкой подглядывал, когда они в бане мылись.
– В детстве?
– Ну, не теперь же!
– Смотри-ка! Нам с тобой детство приснилось, а царю-батюшке Валхала
