ся стать мне опорой, и у него это в итоге получилось. Но сейчас и его не стало, и я осталась один на один с реальностью.
Хотя надежда, что мама с папой вернутся, ещё теплится в груди.
Но, черт, два года! Это много.
Они не вернулись после очередных археологических раскопок. Никто из команды не имеет понятия, куда они подевались. Говорили, что вроде на какой-то след напали и решили проверить, что интересного найдут – и все, больше их никто не видел. И поисковые отряды ничего не дали.
– Полевая, я задал вопрос, – наш новый препод отвлекает меня от размышлений, – такими темпами вы останетесь на второй год.
Выдыхаю. Как же меня бесит вот это цепляние препода по всемирной истории. Но сейчас я благодарна ему, потому что могу переключиться со своего страха.
Рядом от смеха хрюкает Наташка и красноречиво выгибает брови. Она искренне верит в то, что Сергей Макарович таким вот способом заигрывает со мной. И я была бы не против, но тут уже явно перегибается палка! Он вечно тычет, что я невнимательная и вообще бездарная.
Этот молодой и красивый мужик в свое время свел с ума всех девчонок потока и до сих пор это делает, стоит ему появиться в поле зрения студенток, но он настырно пытается задеть именно меня.
– Так что я спросил? – он прищуриваются, и этим заставляет меня поерзать на стуле.
– Извините, Сергей Макарович, я прослушала, – решаю признаться в этом честно, чтобы побесить этого сноба.
Невинно хлопаю ресницами. Жду реакции. И – о чудо! – по вспыхнувшему синему взгляду понимаю, что попадаю в цель.
– Ожидаемо, – хмыкает, – после пар задержитесь, у меня к вам серьёзный разговор.
Стараюсь не закатить глаза, чтобы в открытую не показать степень своего раздражения. Боковым зрением вижу, как вспыхивает и довольно скалится Наташка. Ну все, на перемене мне конец. Теперь точно весь мозг вынесет разговорами о Сереженьке.
Сразу после звонка выбегаю из аудитории и пытаюсь скрыться от подруги на улице. Проталкиваюсь сквозь толпу возле гардероба.
– Эй, пигалица, куда прешь?
Отпихиваю какого-то шкафа, вставшего на моем пути.
– За курткой, логично же, шкафчик, – фыркаю и протягиваю номерок.
Выдергиваю кожанку и выдыхаю. Забегаю за угол универа, где обычно курят, кашляю, когда в легкие проникает сигаретный дым, и спешу дальше. Возле меня тормозит серебряный внедорожник. Я оглядываюсь по сторонам, и сердце проваливается, когда обнаруживаю, что забрела в безлюдный переулок. Доигралась в шпиона, блин.
Мой внутренний голос вопит, что пора сматываться. Посреди бела дня такие машины просто так не останавливаются. И это предчувствие подтверждается, когда ее дверца открывается. Больше не мешкая, срываюсь на бег. В ушах шумит кровь, пока я преодолеваю несколько десятков метров до главного входа. Уж лучше отбрыкиваться от назойливой Наташки, чем оказаться засунутой в незнакомую тачку.
Нет уж, так просто меня не возьмешь.
– Эй, Кристофер, – моя подружка хватает меня за руку и дергает на себя, – ты куда умотала?
Я пытаюсь отдышаться и взвизгиваю, когда вижу на парковке универа ту самую машину. Что за черт? В этот раз водитель появляется в поле зрения, и я едва не лишаюсь чувств – Лавров-младший собственной персоной. Тимофей. Моя слабость и первая влюбленность.
Щеки вспыхивают, и я торопливо отворачиваюсь, чтобы он не увидел меня. Что он тут делает?
– Добрый день, – слышу над ухом его низкий голос, от которого по спине ползут мурашки, – не подскажете, где можно найти Кристину Полевую?
От того, как он произносит мое имя, голова начинает кружиться, и я не успеваю заткнуть удивленную Наташку.
– Э-э-э, – выдает подружка и переводит взгляд на мое пылающее лицо, – так что её искать? Вот она.
Бамс! Убью предательницу! Кто ж вот так сдает своих?! Зараза!
Меня разворачивают вокруг своей оси, пока безнадежно сражаюсь с непослушными ногами, и я встречаюсь с тьмой. Его глаза – это отдельный вид моего личного ада. Я поняла это, когда впервые приехала в гости к дяде Рашиду и увидела Тимофея. Боялась смотреть на красивого парня, но в то же время с упоением ловила каждый его взгляд в свою сторону. А он смотрел на меня снисходительно и даже с какой-то жалостью.
Это воспоминание моментально охлаждает и помогает взять себя в руки.
– Чего вам, дядя? – разыгрываю спектакль, делая вид, что не узнаю его.
Темные брови недовольно сходятся на переносице. В глазах вспыхивает интерес и… удивление? Конечно! В последнюю нашу встречу я была похожа на заучку.
– Какой
