ранить себя… Впрочем, как и всё Сущее, обречённое на гибельный конец. Попадая в эту равнодушную мглу, оно исчезало и становилось её неотъемлемой частью, такой же отсутствующей и невозможной. И потому здесь не было ничего. Лишь то, чьё имя – Пустота, которую нельзя ни насытить, ни заполнить, кроме, как жуткой тишиной, что своим безмолвием обволакивала и приводила любой разум к безумию, не знающему предела. Тишина усыпляла медленно, но решительно, заставляя всех и всё пропадать безвозвратно. Пустота – неизбежное пристанище не нужных никому, даже себе…
Это бесконечность без времени и пространства. Она – отсутствие чего бы то ни было, но одновременно – основа основ, на которой стоят столпы Сущего: и Хаос, и Тьма, и Свет. Мы все принадлежим Пустоте. Её длани повсюду. Они лежат на пульсе живущих и на прахе умерших. И она ждёт каждого из нас, чтобы развеять не только наше бытие, но и память о нём…
Здесь нет места разуму. Сюда попадают, если он уже утрачен, даже не смотря на слепую уверенность, что продолжают им обладать. Самое главное заблуждение – считать: ты есть, когда тебя на самом деле нет. Но что, если ты уже стал частью Пустоты, хоть и не попал пока в её объятия? Нет, не стал! Ты и был ею! Просто забыл об этом, поспешив раствориться в её бескрайних просторах. Это всепоглощающее нечто и есть лоно, где зарождается разум и где находит свою абсолютную кончину. И не только разум, но и всё, что он сотворил…
Об этом я размышляю очень давно или совсем недавно. Правда, не знаю, долго ли? Потому как не ведаю, откуда взялись эти мысли, да и сам я. И кто я? Или что я? Что здесь делаю? Если это такое ужасное место, то почему пребываю в покое и некоем блаженстве? Или меня уже нет, а осталось только эхо моего «я», которое постепенно исчезает в этих бескрайних просторах отсутствия? Быть может, Пустота забыла обо мне и вовсе не замечает заблудшего в ней путника… Я стал погружаться в эту мысль и неожиданно ощутил разумом чей-то голос:
– С пробуждением тебя…
– Кто ты? Кто я? – посыпались у меня вопросы.
– Пустота – не место для ответов, ибо они требуют времени. А потому ступай… в жизнь.
Голос внезапно исчез, и я испытал боль – первую и далеко не последнюю, благодаря которой осознал себя. Она сводила с ума, но вместе с тем определяла моё существование. Изнутри вырывался то ли крик, то ли рычание, то ли стон – не понятно. Но сотрясающий разум звук явил – я есть!
Я ощутил оболочку, в которую меня заключили. Она обволакивала и заполняла внутреннюю пустоту. Словно кто-то утолял мою возникшую жажду, и питьём была сама жизнь.
Откуда я ведал о жизни? Я не помню. Но все эти знания приходили вместе с первой болью. И чем больше жизнь вливалась, тем уютнее мне становилось, и боль отступала.
Я обретал новую суть. Суть воли, силы, ярости, благодаря которым понял: всё пронизывающее и окружающее, есть моё начало. И имя ему – Тьма. Ей приходилось не менее больно. Я чувствовал: она разделяла мою боль рождения, и даже пыталась поглотить её полностью. Но это было невозможно.
Тьма любила меня, но почему-то боялась, словно не желала моего появления и сопротивлялась ему. Нет! Вопреки сомнениям Тьма дала понять, как сильно хочет моего рождения, будто верила: я должен её спасти, и она возлагает на меня огромные надежды. Её страх был перед тем, что мне могут причинить вред. И она не желала, чтобы я обретал жизнь именно сейчас… Какое-то зло затаилось неподалеку и наблюдало за моим рождением. Но кто этот наблюдатель? Разобраться в этом не получилось, так как сила, выталкивающая меня в жизнь, взяла верх.
От порождающей меня сущности исходила теплота. Она казалась искренней, заботливой и полной нежности. В первые мгновения жизни Тьма являлась оплотом. В её лоне я был в безопасности. Правда, явное чувство тревоги в прародительнице за мою судьбу заразило беспокойством и меня.
Но тревогу затмило бесценное осознание своего существования, что дарила Тьма. Накопленные и хранящиеся в ней знания были не чем иным, как материнским молоком, которым она меня поила. И я жадно впитывал, чтобы жить. Тьма начала вливать это питьё безудержным напором из-за боязни: нас разлучат, и она не успеет накормить. В какой-то миг показалось: я не выдержу и сойду с ума. Но неожиданно поток прекратился, будто его прервали извне. Заботливая сущность отстранилась и исчезла, пропав в неведомых глубинах. Я остался совершенно один без защиты… Через мгновение вздрогнул, услышав первое слово в своей жизни:
– Здравствуй!
Это слово ворвалось в разум, сотрясая тело. Тело! У меня есть тело, и я чувствую его! Вот, что меня обволакивало! Осмотрел руки, затем туловище, к которому они были прикреплены. Осторожно пошевелил ногами. За спиной находились огромные, наполненные силой крылья. Своим желанием заставил их двигаться. Именно они позволяли находиться на месте, а не безвольно плыть в пространствах Тьмы, которая была, как я запомнил, подарившей жизнь матерью. Определения сами всплывали в разуме, и я с лёгкостью осознавал всё, что меня окружало, и с чем сталкивался. Осмотрелся
