сделай это втихаря! Нашим мужчинам это понравится, а вот женщинам – вряд ли.
Завьер терпеливо выслушал. В последние годы авторитет радетелей на архипелаге пошатнулся. Плохая у них сложилась репутация. Им приходилось обслуживать слишком много ритуальных трапез. Участвовать в слишком многих интригах. Они попусту теряли время, утратили уважение, и бедные люди с неохотой приходили на общие трапезы, потому как у них не было для этого подходящей одежды. Он, однако, решил, что в его заведении все будет по-другому, но… только глупец мог сказать властному глупцу, что тот глуп.
– У меня есть единственная необходимая мне вещь, – сказал Завьер.
– И что это?
– Составленный мной список гостей. И никто не должен лезть ко мне без очереди. Никакого особого отношения ни к кому.
Губернатор был явно изумлен.
– Не слишком ли ты самонадеян?
– Не более, чем ты.
Интиасар ухватил себя за щеку – странное дело, жест был какой-то женственный.
– Хочешь сказать, что мне придется дожидаться своей очереди, чтобы поесть с твоей руки? Сидеть и ждать, затаив дыхание?
Он знал, что придет время – и губернатору понадобятся блюда, изобилующие овощами и жидкостью: густая подлива, козье молоко, сироп, ледяная вода, сок растений, сочный плод, ром.
– Ладно. Мне следует уважать любого, кто трахал Дез’ре Де-Бернар-Мас и выжил.
Его наставница. Первая на архипелаге женщина-радетель. Когда она сидела на лужайке вместе с почетными гостями, ее соски проглядывали сквозь мягкое зеленое платье. Неисправимая упрямица. Ее усадили рядом с Дез’ре, и Найя стала мрачнее тучи. Они уже раньше встречались. Завьер надеялся, что Найя хмурилась под лучами яркого солнца, бившего ей прямо в лицо. Дез’ре наверняка сразу приказала бы ему дать тумака этому глупцу.
– И давай-ка становись радетелем, парень. Да поскорее.
Сидеть рядом с Найей ей бы тоже не понравилось.
Через три дня после того, как Завьер порвал и выбросил письмо губернатора, он пек хлеб на кухне. Быстрым шагом вошел Салмони Адольфус Барнс, а следом прихромал Айо. Салмони был хорошо сохранившийся старец лет под восемьдесят с огромным красным носом, смахивавшим на половинку красного перца. Он назвался дворецким губернатора и громким голосом принялся важно зачитывать какие-то бумаги.
Завьер был поглощен выпечкой хлеба. В нужный момент ему предстояло добавить подобающее количество красного перца и козьего сыра, что было своеобразным актом любви, требовавшим полной концентрации.
– Какая благословенная обязанность, – проблеял Салмони. – Ведь речь идет о самой романтичной трапезе в мире! Семь блюд, как того и требует обряд пожелания успешной жизни для супружеской пары. Уверен, радетель, мы можем найти храмовые предания, предсказывающие подобную особую трапезу!
Завьер не обратил на его слова
