он стремился разрушить систему управления?
– Протестую! – выкрикнул Адвокат. – Это наводящий вопрос!
Болдин особого внимания на него не обратил и ответил вдумчиво:
– Может, и стремился… По правде сказать, я до сих пор не понял: он феноменально бездарен – или валил страну намеренно?
Горби поежился, но смолчал.
– Излагайте только факты! – потребовал Адвокат. – Оценки мы сами вынесем.
– Да как скажете. Вот факт: Горбачев обладал поразительным умением всех столкнуть и рассорить. Любил ставить двоих людей на одно дело, чтоб они ругались. Рыжкова столкнул с Лигачевым, Шеварднадзе с Яковлевым, Яковлева – опять же с Лигачевым…
– Зачем он это делал, ваше мнение? – поинтересовался Судья.
Болдин усмехнулся:
– Адвокат велел без оценок…
– Ничего, он нас простит. Так зачем генсек всех ссорил?
Болдин пожал плечами:
– Может, чтоб в политбюро не возникало стойких группировок и им легче было рулить. Разделяй и властвуй. Или нарочно портил систему управления, чтоб страну развалить. Или просто ему нравились конфликты: энергию с них тянул, что ли… Но в итоге на заседаниях люди уже не воспринимали доводы друг друга и принять согласованное решение не могли.
– Версию, что это получалось не намеренно, вы не рассматриваете? – подсказал Судья.
Болдин просто ответил:
– Нет.
Некоторое время молчали, а я думал о том, как опасно преступникам оставлять свидетелей в живых. Рано или поздно они вынырнут и устроят такой вот Трибунальчик! Нет, тазик – цемент – Гудзон, без разговоров…
Впрочем, Болдин мертв, а это не спасло. Правда все равно настигнет. Так что чем свидетелей мочить – может, лучше жить без злодеяний? Оно спокойнее выйдет…
Подсудимый думал примерно о том же. Он усмехнулся криво:
– Я у тебя вообще какой-то дьявол получаюсь… – И добавил: – Валера, что ж ты такой неблагодарный?
– Извините, Михаил Сергеевич. Я вам верил, а оказалось – зря, – сухо отозвался бывший помощник. Следить за этим бунтом ученика было даже забавно.
– Как подчиненные относились к таким действиям генсека? – продолжила допытываться Прокурор.
– В основном адекватно. Недовольство росло – и лично Горбачевым, и перестройкой вообще.
– Недовольство высказывалось открыто?
– Кстати, да! – вставил Адвокат. – Мертвого льва пинать каждый может – но критиковали ли моего клиента в лицо тогда?
– За льва спасибо. Но кто из нас мертвый, это, я вам скажу, вопрос… – пробормотал Горби, косо взглянув на Болдина. А тот сообщил:
– И в лицо говорили. Много раз. Но генсек умел манипулировать людьми. У него имелось два излюбленных приема, как сор из избы не выносить; если угодно, я расскажу их суть.
– Расскажите, пожалуйста! Это очень любопытно, – подзадорил Судья. И позволил Болдину высказаться до конца, хоть Адвокат пытался
