в котором парила чайка, была обозначена едва заметной тонкой линией, а внешняя – хорошо заметной толстой. Это навело Алекса на кое-какие размышления. А что, если эти две окружности – это небо и море? Тонкое, невесомое небо – и море, мощное в своей извечной несокрушимой силе, противостоять которой не могут даже скалы? Две стихии, что приходится преодолеть воздушной машине от взлета до посадки. Версия была изящной, и Смолеву она понравилась. Насколько она соответствует действительности, он пока так и не удосужился выяснить.
Несколько скрепленных между собой стульев у стены здания аэропорта, пара пальмовых кустов, растущих, словно из покрытой трещинами асфальтовой площадки, грузовой терминал, больше напоминающий сарай, с видавшими виды тележками для перевозки багажа да скромных размеров автомобильная парковка, расположенная сразу за ним, – тоже не смогли бы впечатлить искушенного путешественника.
Наксос – это остров, который открыл для себя прелести туристического бума гораздо позже других греческих островов. В отличие, скажем, от Корфу и Крита, сюда до сих пор не летают прямые рейсы из зарубежных международных аэропортов, и тот путешественник, что захочет добраться на крупнейший из Кикладских островов, должен быть готов к пересадке в Афинах. Что он выберет затем, уже благополучно добравшись до греческой столицы, паром или небольшой винтовой самолет «Эгейских авиалиний», – это уже дело его вкуса и личных предпочтений.
Паром «Голубая Звезда» доставит туриста на остров за четыре часа, а скоростной пассажирский катамаран – за два с половиной. Это при условии, что море будет спокойным, и шторм не сыграет с пассажирами парома дурную шутку, заставив судно сильно сбавить ход. А вот самолет – тот всего за сорок минут и с гарантией.
Сорок три, если быть точным, подумал Смолев, ступая на трап и мельком взглянув на свой ручной хронометр.
Он поднял голову и заметил, как ему машет рукой рыжеволосая молодая женщина в белом платье, стоящая в немногочисленной группе встречающих: управляющая виллой «Афродита» Софья Аристарховна Ковалевская, она же Рыжая Соня, лично приехала встретить босса в аэропорту.
Алекс поморщился. Босс, тоже мне! Терпеть не мог этого слова. Но с легкой руки Катерины – очаровательной, жизнерадостной и порой чрезмерно словоохотливой сотрудницы виллы, отвечающей за размещение гостей, – это словечко прилипло к нему, словно банный лист. И сколько бы замечаний Смолев ни делал подчиненным, ни выговаривал управляющей, сколько бы ни хмурил брови и ни качал недовольно головой, – ничто не помогало. К слову сказать, это было единственное распоряжение хозяина, которое женский персонал виллы усиленно и дружно игнорировал, радостно улыбаясь в ответ на его замечания и глядя на «босса» влюбленными глазами. Босс, и все тут. И никаких гвоздей! Спустя полгода Алекс смирился и махнул рукой. Пусть зовут как хотят, лишь бы на вилле был порядок!
Один лишь старый садовник Христос, коренастый грек лет семидесяти,
