Успокойся. Я присмотрю за Колькой.
– Ты заходи к нам.
– Если ты не против, зайду.
– Как я могу быть против, если сама прошу тебя об этом.
– Возможно, ты сейчас под впечатлением откровения сына и завтра пожалеешь о своих словах, касающихся приглашения заходить.
– Нет, я действительно хочу… видеть тебя у нас. И… не только из-за Кольки.
В конец засмущавшись, Надежда поднялась и быстро вышла из квартиры. Одинцов не успел проводить ее. Вернувшись на кухню, он почувствовал то, чего раньше никогда не чувствовал, даже с Галиной. Уснул Павел поздно, и война ему этой ночью не снилась.
Глава третья
В съемной московской квартире на окраине столицы находились два человека. Мужчины средних лет, одному сорок два года, второму тридцать лет. Тот, что помоложе, качал мышцы живота, лежа на полу. Он с выдохом и вдохом то поднимался в положение сидя, то опускался на спину, держа мускулистые руки на затылке. Второй сидел в кресле у журнального столика и потягивал виски. Тихо работал телевизор. Время приближалось к полудню.
Старший мужчина – Тихон Ступак, имевший погоняло Тихий, взглянул на товарища, Репнина Аркадия, которого подельники называли Акробатом.
– Акробат, тебе не надоело? – спросил Ступак.
– Я… должен… быть… в форме, – с перерывом на выдох отвечал Репнин.
– Да ты и так в форме.
– Уф! Хорош на сегодня, – лег на спину Репнин. – Вечером еще на турнике поработаю.
– Еще бы знать, где его найти, – проговорил Ступак.
– На спортплощадке.
– У дома? Чтобы соседи обратили внимание на то, что ты вытворяешь? А они обратят, особенно пацанва. Всякие такие кренделя на спортивных площадках нынче в моде, а тебе светиться нельзя.
– Но мне необходимо отработать пару упражнений. Самых последних, что взял из Интернета.
– Тебе хватит и того, что умеешь. Повторяю: светиться здесь нам нельзя.
– А как же хозяин хаты? Хотя у него данные наших фальшивых паспортов, но фейсы-то он запомнил.
– По нему решение примет Шерхан. Что-то от Шершня давно сообщений не было.
– Так позвони ему. Я в душ.
Ступак допил виски, прикурил сигарету, взял со столика сотовый телефон, зарегистрированный на одного из бесчисленных столичных бомжей, и набрал номер. Абонент ответил без промедления:
– Да, Тихий!
– Почему молчишь, Шершень? Ты, случаем, там не уснул?
– Еле держусь, в сон клонит.
– Не надо было ночью по проституткам шастать.
– Без этого, Тихий, жизнь скучна.
– Что на объекте?
– Все по-прежнему. Гронский, как уехал утром, так не возвращался, баба его с сыном и дочерью дома. В будке у ворот читает какую-то хрень охранник. В поселке ни души, я имею в виду на улицах.
– Значит, пацан дома?
– Да.
