в ваши ряды заранее. Прошерстите контакты этого верзилы, рекомендации и движения в ложе. Он явно из зарубежки. Слишком умный среди ваших «священных» дубов, – отрезал мистер Джи, кинув в рот сочный ломтик яблока, – А если это провокация? Если это сраные французы или швейцарцы… Значит обратитесь к нашему дуче, к богатеньким друзьям из Ватикана. Нет большего брата, чем разведка святош, к тому же они нам тоже задолжали. Будут рады сотрудничеству. Это в наших общих интересах. И ещё… – сделал несколько сакральную паузу мистер Джи, весь пульсирующий идеями «фикс», – Обязательно Сашу моего подключи. Пусть пробьет, кто видео в сеть слил и поддерживал…
– Литовца что ли?
– Ну какой же ты, Мишка! Еловый бор! Конечно с ним, который тебе эту особую связь со мной и обеспечивает. Других пока нету. Там за время моего отсутствия столько новых замков на все каналы понавесили, в частности от меня. Смешно. – не дрогнув затемненным лицом сказал Джи, – Но теперь к моим услугам будут все отмычки. Теперь только Литовец мне сгоревшего атланта из-под земли или из пепла достать может. Ныне и присно, и во веки веков. Аминь…
Последние слова прозвучали сакраментальным смехом, гнетуще низким и тягучим, в пылавшей голове Мишленина. Мышление затуманилось. Перед мутным взором всплыл жутковатый вид теневого главы Роскомнадзора с видом человека, давно ушедшего в мир иной и вернувшегося за ключами от колесницы дьявола. И пришёл Мишленин к единственному ясному выводу хмурого дня, почему Литовцу не проблема выдернуть всякого с того света.
Так ближе к ночи окаянного и первого рабочего дня после первомая, один уволенный кремлёвский клерк брёл неровной походкой по мощеным улочкам центра. Шёл, чтобы нажраться до полного обнуления в любимом кабаке, который перед ним мог открыться по одному щелчку пальцев и в карантин. Бар и лаунджзона с девушками там работали подпольно и бесперебойно. Тонкий галстук на шее и язык были развязаны. Ведь терять было нечего. Помощника главы наблюдательного комитета правительства, ранее служившего в пуле и референтуре премьера Романова, вышвырнули за давнюю близость магнатам Волхова одним росчерком пера, который выйдет лишь следующим днём.
За барную стойку клерк по особому пропуску притащил, как на исповедальню, одного популярного блогера, пишущего различные политические провокации по заказу. В баре никто не подчинялся перчатно-масочному режиму, но от рукопожатия уклонялись. Блогер Zinger плюхнулся на соседний с пьянющим отставников стул и, хлебнув из протянутого стакана Мартини, включил диктофон.
– Убери это, дружище. – обиженно промямлил чуть окосевший кремлёвский паж, сбив с барной стойки устройство, – Я же хотел по-дружески… Давай пообщаемся и ты сам сделаешь выводы. Быть или не быть, окей?
Он попытался подмигнуть разочарованному визави, с которым пару курсов проучились вместе в МГУ, но потом их пути кардинально разошлись. Точнее, вертикально. Терпеливо вздохнув,
