style="font-size:15px;"> – Ну, не хочешь Настю, посмотри на других. Здесь полно милых девушек с интеллектом и нормальной внешностью, без накачанных груди и губ, ресниц до лба, наращённых волос и расписанных ногтищ. Не все воспринимают себя как товар, который нужно продать подороже. Если осмотреться, ты легко найдёшь умную, красивую и, главное, по-настоящему влюблённую в тебя, – продолжал Саша. – И ты будешь счастлив.
– Да ладно, – отмахнулся Хигир. – Все они курицы пустоголовые. Просто есть красивые, а есть не очень. С красивыми хоть поразвлечься можно.
Сказав это, он направился в сторону двери, Лужнин пошёл за ним. Лена смотрела им вслед. Видимо, почувствовав её пристальный взгляд, Хигир невольно повернулся. Их глаза встретились. От неожиданности Алекс, даже не предполагавший, что их разговор мог кто-то услышать, вздрогнул. Вспомнив свои слова, в том числе о Насте, он смутился, но, резко отвернувшись, вышел на улицу.
– Ну и козёл же ты, – тихо произнесла Лена, еле шевеля губами. Она будто оцепенела из-за круговерти мыслей и чувств. Слова Хигира очень задели её. На душе было горько и обидно за Настю, да и за себя, что влюбилась в такого подонка, в мужчину, которого и мужчиной назвать сложно. В человека, считающего девушек каким-то расходным материалом, чтобы «поразвлечься». Лене было больно падать с небес на землю, диалог у зеркала разрушил её иллюзии. – «Курицы пустоголовые», – злилась Лена. – Но как вообще я буду Насте обо всём этом рассказывать? Она им так восхищается. С другой стороны, так не может продолжаться, он недостоин её любви. Она должна всё узнать.
Лена, разумеется, уже давно успела нарисовать идеальный портрет своего мужчины и в рамки этого портрета втиснула Хигира, решив, что именно он – тот самый единственный – и что их встреча судьбоносна. А теперь ей пришлось лично убедиться в том, что возлюбленный – высокомерный эгоист, да и ведёт себя, как настоящий подонок. Но одновременно она жалела, что услышала их разговор, – расставаться со своими мечтами не хотелось.
* * *
А Настя нетерпеливо ждала своего отца с работы. Она то и дело смотрела на часы, ходила взад-вперёд и сочиняла гневную речь, уготованную обрушиться на старшего Ливанова. Настя даже не допускала мысли, что Алекс действительно мог не испытывать к ней ни малейшего влечения, не говоря уже о любви.
Они были знакомы с детства. Ему было тринадцать, когда родилась Настя. Антон Николаевич и отец Хигира дружили семьями, и Алекс был частым гостем у Ливановых. Потом он уехал в Германию к отцу на пару лет, Хигир-старший в итоге отправил сына учиться в Кембридж – от себя подальше. В свои двадцать семь, когда Насте было четырнадцать, он вернулся в Москву делать карьеру на государственном поприще и сначала работал под руководством Ливанова, поэтому хорошо знал семью своего непосредственного руководителя. К Насте он относился как к маленькой девочке, которую в юности когда-то нянчил. А вот она влюбилась в него
