над этим. Я постоянно об этом думаю. Ну, допустим, это страсть, и да, он недоступен. Но что толку? Легче-то не становится. Эта страсть меня с ума сводит который год. Я злюсь на себя, что плачу из-за него, унижаюсь перед ним, в очередной раз признаваясь ему в любви…
– А если этого не делать?
– Без разницы. Признавайся не признавайся, он всё равно меня не замечает. Дело не только во мне. Папа категорически против этих отношений, он угрожал Хигиру. У меня нет и, похоже, не будет возможности провести хотя бы час в постели с Алексом, – продолжала Настя всхлипывать.
– Может быть, это к лучшему, – пыталась подбодрить её Лена.
– Да я понимаю, я всё понимаю, но ничего поделать не могу. Я его люблю и жутко ревную, господи! Ну почему я не длинноногая блондинка, тогда у меня было бы больше шансов!
– А я думаю, не во внешности дело. Ты очень симпатичная и обаятельная, тебя невозможно не заметить. Вокруг тебя постоянно куча парней!
– Ага. Только не вокруг меня, а вокруг денег моего отца и его положения.
– Это всё предубеждения. Я же с тобой не из-за денег.
– Но ты и не мужик, – попыталась пошутить Настя.
Лена улыбнулась.
– Да, ты единственная. Спасибо тебе, – сипло произнесла Настя.
Наступила пауза.
– А ты? Ты тоже влюблена в него? – пытливо спросила Настя и уставилась на подругу.
– Я-я? – отрывисто переспросила Лена. – Нет. С чего ты взяла? – испугавшись, ответила она вопросом на вопрос.
– Ну, ты говорила, что тоже влюблена и тоже безнадёжно, – допытывалась Настя. – Не в него ли?
– А! Нет! – вдруг засмеялась Лена, и её глаза забегали. – Ну ты вспомнила! Это же было год назад. Я уж и забыла, – выкручивалась она и старалась выглядеть непринуждённо.
– Так это не Хигир? – несколько недоверчиво переспросила Настя.
– Нет, – уверенно соврала Лена. – Он уже ушёл из университета. Он был пятикурсником.
– М-м, повезло тебе. Ты не любишь никого и можешь спокойно жить.
Лена покивала, пряча глаза.
Подруги ещё долго разговаривали о жизни, о мужчинах, о планах на будущее. Вспомнили они и не так давно ушедшее детство, и школу. Много смеялись, но смех был скорее нервным, напряжённым – он помог выплеснуть накопившиеся эмоции.
Домой к Насте они приехали уже под утро, когда на тёмном горизонте сквозь обрывки низко висящих облаков, навевающих пасмурный день, забрезжил рассвет. Настя сразу поняла, что отец так и не возвращался.
Поместив подругу в гостевой комнате, Настя отправилась к себе, но спать не легла. Ей очень хотелось позвонить папе. Охваченная волнением, она ходила по комнате, то и дело выглядывая в окно и прислушиваясь к шуму на улице. Просидев около телефона полчаса, она всё-таки решилась.
Антон Николаевич долго не брал трубку, потому
