style="font-size:15px;"> – Я мужчина, а мужчины такое чувствуют. Он вас безумно хочет и, вероятно, считает, что имеет на это право.
– Он никаких прав на меня не имеет! – вскрикнула Мара, и Стас усмехнулся той горячей вере, что сквозила в её голосе. Неужели и правда ему показалось, что между этими двумя что-то есть? – Он старший брат моего мужа.
Стас удивлённо моргнул и, опустив руку, сделал шаг назад. Вот только этого ему не хватало! Надо же, чужая жена, а он, придурок, на мгновение решил, что хочет к ней прикоснуться во всех смыслах этого слова.
И такая злость поднялась со дна души, такая ярость. Очередная гулящая жена! Да что ж ему, на роду написано с такими бабами дела иметь? К чёрту! Сейчас он развернётся, заберётся в машину, запрётся изнутри. Дождётся, пока алкоголь выветрится, да и уедет из этого города. Вернётся к своей вновь обретённой свободе и работе, умчится подальше от очередной гулящей бабы, к которой его притянуло, будто никаких других в мире не существует.
– Тогда я его понимаю, – кривая усмешка сделала его лицо жёстче, а в глазах появилось презрение. Стас хмыкнул, но Мара ничего не заметила. – Счастливо оставаться, Марьяна. Идите к мужу, он наверняка вас очень ждёт.
Мара вздрогнула, словно он её ударил – со всей силы, наотмашь, оставив болезненный след не на коже, но на сердце. Обняла себя за плечи, покачнулась едва заметно, и Стас бы не обратил внимания, не пожирай он её взглядом. Хотел отвернуться, но не смог.
Усилием воли он сделал шаг назад, злясь на себя. В конце концов, может, отец был прав, а вместе с ним и Настя, и Стас действительно неудачник? Это же надо было так вляпаться.
Мара подняла глаза к небу, как делала уже не в первый раз, медленно опустилась на корточки и подняла дрожащей рукой сумку, и та вновь упала, но Мара всё-таки справилась. Прижав её к груди, снова вздрогнула. Глядя прямо в глаза Стаса, сказала:
– Какое отличное, а главное – очень великодушное предложение отправиться поскорее к мужу. Особенно, если учитывать, что я уже пять лет как вдова.
Мара не злилась, она говорила это с тихой грустью, и уголки её рта печально опустились.
Даже пожелай этого, Стас не смог бы почувствовать себя большим дерьмом.
Любил ли Стас извиняться? Как любой мужчина, не очень. Особенно сейчас, прибитый эмоциями, как пыльным мешком, он не знал, что ему сказать. Но Мара продолжила, как ни в чём не бывало, вновь сбивая его с ног:
– У меня ничего никогда не было с Андреем.
– Я верю, – тяжело сглотнул, прошептал-выдохнул Стас.
Мара молча кивнула, крепче цепляясь в свою сумку. Тонкие пальцы дрожали, и Стасу отчаянно захотелось Мару согреть. Марьяна ведь наверняка замёрзла!
Не сдержался, подошёл ближе, коснулся её острых костяшек, но Мара будто бы ничего не замечала. Ей важнее было выговориться:
– Андрей почему-то считает, что оберегать мою честь и не дать мне хоть с кем-то сблизиться – главная цель его жизни. Крест, который он поднял на свою
