лочным пунктом для рейнских судов, вывозивших из глубин континента зерно и вина, которые отсюда поступали на рынки, расположенные по берегам Варяжского моря. Тут имелись гостиные дворы для купцов и доки для ремонта их кораблей, множество людей было занято в обслуживании участников торговли. Но теперь это место стало неинтересно и как порт: что это за порт, где и не причалить толком?! Когда-то давно Дорестадт был процветающим городом. За обладание им боролись между собой франки и фризы. А теперь не то что фризы и франки – даже покупщиков на базаре становится все меньше – в основном приходят лишь менялы. Заборщиков с настоящими деньгами днем с огнем не сыщешь. А откуда им взяться? Ведь собственный монетный двор Дорестадта, где чеканили монету еще первые Каролинги, заглох, а поступления через торговлю до смешного скромны.
– Дорестадт свое отжил, – мрачно констатировал Синеус, обходя гигантскую лужу, расползшуюся на всю дорогу грязным мутным пятном.
– Как цветок вянет по осени, так и этому городишке с обмелением реки пришел неминуемый конец, – подытожил Льёт, крадущийся вслед за Синеусом мимо лужи.
– Этим можно будет утешиться, когда обиженный Эйрик придет сюда, чтоб утащить остатки добра! – пошутил Торвар.
– Ну уж, это вряд ли, – отозвался Льёт, который даже на смешное отвечал серьезно.
– Этому северному народцу нельзя доверять, – загадочно и неясно изрек Синеус, оказавшись перед новой лужей, правда, не столь обширной. Кажется, можно даже наступить в нее и спокойно пройти дальше, тут совсем мелко.
– А что! Вдруг он обидится, когда узнает, что княжна Новгорода вернулась к мужу! – Торвар был мастером самых невероятных теорий. Но что хуже всего, его нелепые, на первый взгляд, прогнозы иногда сбывались.
– Из-за какой-то глупой бабы войско не теряют, – Льёт же напротив всегда мыслил трезво, избегая каких-то домыслов и предположений. Наверное, потому эти двое викингов и были всегда при Синеусе, что удачно дополняли друг друга.
– Эйрик ни о чем не узнает, – сказал свое слово Синеус. И тут же провалился в жижу по самую лодыжку. Неглубокая с виду лужица оказалась коварной. – Проклятье! – выругался Синеус себе под нос. – Он ведь думает, что на Диву и его людей напали по дороге в Хедебю.
– А вдруг он все-таки как-то прознает?! – не унимался Торвар.
– Если прознает, то нужно будет постараться разминуться с ним, – усмехнулся Льёт в шутку.
– О, отменные аксамиты! – Синеус остановился возле одного из торговцев, воодушевленно разглядывая пестрящий цветными материями прилавок. Коли тут нашлись греческие ткани, значит, все-таки торговля еще жива и даже процветает.
– Самые наилучшие! – похвалил лавочник, проведя пухлой ладонью по ворсистой ткани из шелка и пряденой золотой нити. – Забери последний лоскут, скидку дам!
– Почему последний?! – не понял Синеус. Неужто уже все раскупили?! Это неплохо. Совсем неплохо. Кажется, он зря переживал за торг.
– Да потому как сюда уже не возят таких. Это у меня из старых запасов еще схоронилось, – похвастался купец. – Забирай, недорого отдам.
– Тьфу ты, олень, – выругался Синеус и пошел дальше. Худшие опасения сбылись, мелеет не только река, но и рынок. Люди, может, и не покинут окрестности, но сытой жизни тут уже не будет. Тяжело быть правителем такого города. Тяжело и даже как-то унизительно.
– Смотри-ка, Трюггви бежит, – издалека заметил Льёт слугу Синеуса.
Со всех ног к викингам мчался худощавый парень: было видно, что он оббегал всю ярмарку прежде, чем нашел своего хозяина.
– Что такое?! – Синеус смотрел на запыхавшегося взволнованного слугу и уже наперед чувствовал неладное.
****
Залитое солнцем поместье пестрило восхитительными красками еще не отцветших растений. Дворовые девушки перебирали семена, попутно обсуждая вполголоса что-то между собой. Одна из работниц, рыжая болтунья, то и дело громко заговаривала, не взирая на опасливые взгляды подруг, напоминающие о том, что шуметь не следует. Расхаживающие по двору куры стучали клювами по земле, выбирая опавшие зерна, маленьких жучков и травку. Иногда они поднимали головы и крутили ими по сторонам, словно прислушиваясь к разговору, звучащему из-под навеса. Курам на смех, что называется.
– Повезло тебе: не всем такая удача выпадает! – возгласила рыжая, обращаясь к светловолосой бледненькой девушке, мечтательно поглядывающей время от времени в кружево облаков. – Скоро возвысишься…Может, даже станешь главной женщиной этого града!
– Говори тише, – цыкнула бледненькая девушка на громогласную подругу. – Услышит еще кто-нибудь…
– Так и пусть слышат, – усмехнулась третья девица, кудрявая и улыбчивая. – Это же правда! Родишь правителю сына и сделаешься враз его женой. Вместо Ефанды!
