ты нас привёл? – Напустился я на пса.
– Куда-куда. Куда просили, туда и привёл – Добрыня излучал такое довольство, что захотелось скормить ему килограмм лимонов. Или центнер. Я уставился на гоблина.
– Да-да. Мы пришли правильно…
– Так что ж тогда…
– Но мы прошли за один переход. Один. Вместо двух. Так не бывает!
– Теперь бывает. – Добрыня деланно-равнодушно пожал плечами. В собачьем исполнении жест получился презабавным.
– Позвольте поинтересоваться, – гоблин впервые обратился к собаке на «вы», – какой именно у вас дар?
– Поиск, – вмешавшаяся в разговор Варежка сказала это так гордо, как будто это она лично распределяла наши способности.
– Не поиск пути, не поиск ископаемых, не поиск разумных, не…
– Вот именно – Поиск. Просто поиск.
– Невероятно! – наш наниматель уже просто пританцовывал от переполнявших его эмоций, – потрясающе! Пойдёмте скорее – теперь я уверен, что заказ будет выполнен.
Мы направились к одинокому трёхэтажному строению, притулившемуся к кромке леса и находящемуся, на глазок, метрах в семистах от нас.
Ну что сказать про Шмокодявку-34? Может для обитателей континуума и в порядке вещей скакать между мирами, но я, в первый раз покинувший свой мир, ощущал себя первоклассником, впервые попавшим на ёлку в Кремле. Открыв рот, я с восторгом глазел по сторонам.
Попали мы сюда, явно раним утром. Солнце на глазах выбиралось из-за горизонта, окрашивая небо красивейшем заревом, в котором преобладали жёлтые и зелёные тона. Грунт под ногами напоминал кварцевый песок, но, с каким-то синеватым отливом. Вкупе с небесной феерией рождая самые необычные зрительные ощущения. Растительности до самого леса не было видно – ни травы, ни единого кустика. Птицы, самолёты и прочие летуны тоже не оживляли картину. А вот лес, насколько было видно в отступающих сумерках, был совсем обычным. По крайней мере, ели и берёзы я точно ни с чем не спутаю.
Заглядевшись на местные красоты, я не сразу обратил внимание на то, что Добрыня отбился от группы, и увлечённо раскапывает что-то чуть в стороне от нашего пути.
– Добрыня, не отставай! – надо же – в свою просто-собачью бытность не накопался, рытик несчастный!
– Р-р-р! Собак изобразил стойку мышкующей лисы и яростно вгрызся во что-то подземное.
Несколько секунд жестокой борьбы, и пёс, упираясь всеми четырьмя лапами, потащил из земли нечто извивающееся и отчаянно сопротивляющееся.
– Добрыня, фу! – я понадеялся, что выработанные навыки возьмут верх, но не тут-то было.
Змееподобное существо, уже на полтора метра показавшееся из земли, внезапно сложилось петлёй и наотмашь захлестало как плеть. Пёс, не разжимая зубов, выдержал два коротких перелёта, потом, всё же разомкнув пасть, отправился в недолгое параболическое путешествие.
Варежка выгнула спину, распушилась и зашипела. Синий песок, как будто бесшумным взрывом взметнуло над
