негромкому посапыванию я понял, что он смирился со своей участью. Меня же такой поворот на самом интересном месте совершенно не устраивал. Чтобы разом не уснуть, я таращил глаза и прислушался к девичьему хихиканью, а потом неслышно поднялся и завалился на подруг поверх одеяла:
– Третий линий, уходи! – шутил я, помня, что главное сейчас быстрота и натиск. И точно. Надя покорно перебралась к Кольке. А я, стараясь не скрипеть панцирной сеткой, стал пробираться туда, где меня ждали. И дождались…
И тут в окно постучали. Я затаил дыхание. Стук повторился. Потом открылась форточка и в нее просунулась чья-то голова:
– Оля, спишь?!
– Сплю! – накрыв меня с головой одеялом, поднялась моя спутница – Чего тебе?
– Да так, решил вот проверить, не завела ли себе кого-нибудь!
– Валер, ты хоть соображаешь, что говоришь?! Днем приходи!
– Понимаю, не дурак. Один поцелуй – и ухожу баиньки!
Поцелуй затянулся минут на десять. И все это время я как идиот лежал под одеялом, понимая, что если выдам себя, бить меня будут долго и сильно, возможно ногами. Но все закончилось благополучно. Валера ушел, а моя девушка снова оказалась рядом. Теперь она была вдвое желаннее и роднее. И грех был этим не воспользоваться…
Судя по тишине на соседней койке там давно все спали. И тут прямо к окну подкатила машина. Громко хлопнула дверца. В стекло постучали:
– Открывайте, милиция!
– Надька, вставай, Лепешкин приехал, – окрикнула подругу Ольга-Ира.
– Какой еще Лепешкин? – переспросил я.
– Да Надькин парень, мент, он всегда во время ночного дежурства заезжает. Надя, иди объясни человеку, что мы спим.
В отличие от работяги Валеры мента Лепешкина поцелуи через форточку не устроили. Он настоял чтобы Надя вылезла к нему в окно… Обратно она вернулась под утро, когда на улице забрезжил рассвет.
5
После таких приключений мы с Колькой решили в это общежитие больше ни ногой. Береженого Бог бережет.
Лежа в кроватях, мы с Колькой болтали на ночь про армию, про девчонок и вообще про жизнь. Колька умный, у него на любой вопрос есть ответ. Как-то, помню, у нас зашел разговор о смерти. Не о чужой – про нее-то чего говорить, видели, знаем. А про свою собственную, от одной мысли о которой становится не по себе. Иной раз вспомнишь, что когда-нибудь все закончится – руки ни к чему не лежат. Зачем что-то делать, к чему-то стремиться, на что-то надеяться, если рано или поздно все равно придет конец? От подобных мыслей, вообще свихнуться недолго.
А Колька говорит:
– Не бери в голову! Не нашего это ума дело!
Колька прав. Послушаешь его и жить хочется. И в армию не страшно идти. Мне бы с ним, заморышем, в одну часть попасть – вот бы здорово было. А после армии в какой-нибудь вуз поступить, пусть даже на заочное отделение. Выучиться на инженера – и уехать куда-нибудь. На Крайний Север или в Сибирь…
А осенью город всколыхнула жуткая история о том, как один больной на голову чувак, застукав
