хрен знает откуда, десятитонный многозубый страшно голодный человеколюбивый (в кулинарном смысле) мегалокрокодилус нереалис. Шансы вашего спасения равны э-э-э… Намного ниже нуля. Вы будете съедены через три минуты. Спасибо, что выбрали наше турагентство. Рады были встрече с вами». Он просто фигачил информацию в подкорку, минуя все эти вербальные менуэты. И руководимый им ихтиандр Петров уже во все ласты улепётывал в сторону спасительного поплавка, прекрасно понимая, что не успеет. Не успеет проплыть две мили, что отделяли его от спасения, потому что всего лишь в миле за спиной мчит, конечно, не мегалокрокодилус, но весьма близкий к нему краснохвостый термодон. Существо малоприятное в общении, предпочитающее единственный аргумент в любом споре: откусить своему визави голову, а потом слопать и все остальное. Больше всего термодон похож на мозазавра: крокодилья пасть, вечно голодное брюхо, двойной против того, что у Петрова, набор ласт и гибкий, как хлыст, хвост. Симпатяга. Хорошо, что на Земле они вымерли. Но как термодон прогрыз защитный периметр? И почему погнался именно за несчастным туристом? Что вокруг другой дичи недостаточно?
Ни одна подобная мысль не просквозила в мозгу Петрова. Мыслей не было, их глушил чип, оставляя лишь животную жажду жизни.
Он не успел. Зубастая скотина имела все преимущества: и ласты шире, и опыта в игре в догонялки под водой больше.
Термодон обошел Петрова на корпус. На его, ящеров веретенообразный пятнадцатиметровый корпус. Развернулся, ощерившись, и теперь обезумевший от ужаса ихтиандр несся прямо в термодонову пасть, даже не пытаясь затормозить.
Но тут мимо Петрова что-то пронеслось. Вернее, кто-то. Темный силуэт. Он ударил ящеру в бок, разорвав крепкую кожистую броню. В изумрудной воде расплылось кровавое облако. Термодон извернулся вьюном в сторону нападавшего. Хвост крутанулся толстым шлангом, ударил Петрова по голове, сбил с лица биогенную линзу, как напильником срезал височный чип и жабры. Человек, перепуганный, потерявший чувство направления и ясность зрения, лихорадочно задергался, засучил руками и ногами, рефлекторно вдохнул – вода горьким холодным потоком хлынула в горло, в легкие. Петров начал тонуть, в гаснувшем сознании сквозь зеленую муть промелькнуло женское лицо, размытое, с нечитаемыми чертами. Но именно женское. Он знал. Гибнущий от асфиксии мозг подсказал: «Инга. Инга пришла за тобой. Ты умер, Геныч».
Больше он ничего не видел. Но еще какое-то время чувствовал, как голые теплые руки обвивают его, влекут куда-то. Руки Инги. Руки его жены.
Инга умерла тридцать лет назад. Она умерла, и он больше ни разу не женился.
Она работала в той же корпорации, что и он, но в другом департаменте, в бестиарии, как его окрестили сотрудники – в отделе космозоологии. Разрабатывала меры генного воздействия на автохтонных зверушек, которые мешали продвижению человека в глубины вселенной. А потом ее позвали в экспедицию на Сангариус,
