фигура белого рыцаря с суровым лицом напоминала пришельца из мира иного. Не чувствовалось никакого противоречия между современной субмариной и древним рыцарским плащом, картина выглядела порождением вечности, где все эпохи одновремены, образуя некий органический сплав, который пребудет всегда. Многочасовая молитва во время перелёта, выключив Сиверцева из течения времени, помогла ему духовным зрением увидеть посреди океана то, что принадлежало Океану Иному.
Вертолёт завис над палубой субмарины в паре метров, Дмитрий выбросил небольшую верёвочную лестницу, и они спустились на палубу. Пилот выключил прожектор и вертолёт тут же исчез. Покинувший рубку белый рыцарь уже стоял перед ними на палубе. Дмитрий спокойным, глубоким и тихим голосом сказал:
– Командор Князев и послушник Сиверцев приветствуют великого адмирала.
Дмитрий поклонился адмиралу, Сиверцев точно повторил его движение. Рыцарь-адмирал так же поклонился гостям, его поклон был даже глубже, чем у них, и отличался большой почтительностью, но он не сказал при этом ни слова, сразу же направившись к рубке. Они – за ним.
Внутри субмарины было очень тесно. В коридоре два человека могли разойтись только боком. Все двери и панели – металл, отливающий матовой белизной. Освещение несильное, равномерное. Андрея сразу же охватило ощущение домашнего уюта, чего, казалось бы, трудно было ожидать, оказавшись внутри стального футляра, но здесь металл воспринимался, как нечто одухотворённое. Необычные корабелы строили эту субмарину, и необычные моряки здесь служат. Впрочем, пока они ещё не видели ни одного моряка за исключением великого адмирала.
И тут Сиверцев впервые услышал голос морского рыцаря: «Погружение на стандартную глубину, курс прежний». Адмирал шёл по коридору впереди них и отдал приказ, ни к кому не обращаясь, но было понятно, что вахтенный слышит его. Голос адмирала был суровым и жёстким, но без малейшего оттенка грубости, пожалуй это был голос очень замкнутого и немногословного, но, вместе с тем, доброго человека.
Адмирал открыл одну из дверей и жестом пригласил гостей войти, сразу же поклонившись и давая понять, что у гостей пока не будет в нём необходимости. Прежде, чем отвесить ответный поклон, Андрей посмотрел в глаза адмиралу, и тот тоже посмотрел ему в глаза. Эта встреча длилась бесконечно долгую секунду.
Суровое, мужественное лицо адмирала показывало человека, привыкшего отдавать приказы. Рядом с ним ни у кого не могло возникнуть сомнения в том, что этому человеку надо подчиняться всегда и во всём, не задумываясь, начальник ли он тебе. Он казался живым воплощением власти. И вместе с тем в его облике было нечто от доброго и любвеобильного монастырского старца. К нему хотелось придти на исповедь. Он выслушает тебя с тихой грустью и скажет лишь несколько слов, которые ты потом будешь помнить всю жизнь. Сиверцев не удивился бы, увидев под рыцарским плащом епитрахиль священника. Волосы старца не были коротко подстрижены,
