в зависимости от степени благосостояния хозяев.
Сэм жил всего в пяти минутах ходьбы от дома Фила. Конец июня, всё зелено, тепло и позитивно. Настроение у Фила прекрасное, к выпускному вечеру они подготовились. Мандража нет, только ощущение ожидания чего-то удивительно необыкновенного. На плече болталась сумка с ноутбуком – его личным инструментом развлечения. Что может быть лучше, когда ты идёшь на встречу с человеком, который тебя понимает и принимает полностью, да ещё и интересы твои ему близки. Возможно свидание с Белой могло посоперничать с этим ламповым чувством, но таким мечтам никогда не суждено сбываться. Увы.
Дом Сэма выкрашен в фисташковый цвет. Два этажа, большие окна, внутри много света и пространства. И лужайка перед домом средней паршивости ухоженности. После звонка дверь открылась почти сразу, как будто Сэм караулил друга рядом с дверью. Поджидал с нервной нетерпеливостью.
– Привет! – Фил протянул ему руку.
Сэм вышел на крыльцо, сильно сжал ладонь друга в крепком рукопожатии. Пожалуй, через-чур крепком.
– Проходи. Родителей нет.
– Где они?
– За покупками в загородный центр уехали.
Не снимая кроссовок, Фил поднялся на второй этаж, в комнату Сэма. На стенах висели плакаты любимых металлических групп и культовых фильмов ужасов. Кровать со смятым одеялом и разбросанными по ней элементами подросткового туалета. Компьютер, застывший в ожидании возвращения хозяина.
– Ну чё, ты готов? – спросил Фил.
– Ага, – поджав нижнюю губу, со значением замахал, как дрессированный пони, головой Сэм.
– Тогда поставь что-нибудь позабористей и начнём!
Сэм сел на крутящейся стул за комп, и пока Фил доставал свой ноут, пристраиваясь ягодицами на разбомблённой кровати, выбрал несколько забойных композиций престарелой Металлики. С первыми раскатами грома электрических гитар друзья сконектили мозги своего железа и зарубились в сетевое ГТА. Потом под непрекращающийся шум дикого визга гитарных рифов и скоростного ритма барабанов, перемежающегося вокалом трэш-солиста, они перешли на Страйк. Навоевавшись там, переключились ещё на одну стрелялку. Адский компот музыкальных призывов к топору лился им в уши – W.A.S.P, PRODIGI, MOTLEY CRUE сменяли друг друга на посту, по кругу. Так незаметно пролетели четыре часа.
– Всё! – Фил захлопнул крышку ноута. Игра окончена. Сэм недовольно хрюкнул. Он только подобрался к рекорду, а тут – "бац" – конец.
Фил в их паре исполнял роль неформального лидера, проявлявшего всегда инициативу первым. Сэм же и внешне походил на ведомого недотёпу – его причёска превращала голову в кудряво-пушистый шар волос, знаете – как у негров в 70-х годах. С той разницей, что волосы у него были мышиного серого цвета, а не чёрного. Узкий лоб, слегка приплюснутой у висков головы, близко посаженные серые глаза (настолько близко, что вот-вот и косоглазие), широкий нос с выделяющимися на нём подфарниками ноздрей, и маленький женский рот с уголками по-клоунски вздёрнутых пухлых губ (нижняя обиженно, осторожно выступала вперёд). Зато наблюдая Дэна со спины, складывалось не совсем обманчивое впечатление о его большой физической силе (которой он, надо сказать, пользоваться не умел), мощная спина, плечи, как у тяжелоатлета. Внешний вид лишь отчасти соответствовал внутреннему содержанию. Главным его достоинством был язык без костей, недаром он слыл среди одноклассников завзятым (но недалёким) балагуром. Болтающийся у Сэма во рту субпродукт трепался со скоростью опережения мыслительного процесса, бежал наперегонки, и безоговорочно выигрывал каждый отрезок дистанции любой беседы. Заносило нашего Сэма на крутых виражах общения всегда не в ту сторону. Много раз нарывался из-за своего языка на неприятности – как в школе, так и на улице (если неприятностями можно назвать тычки, плевки, а иной раз и удар в рожу).
В отличие от низкорослого, широкоплечего друга, Фил имел тонкую кость, что делало его похожим на длинноволосого (не так чтобы очень, но и не армейский ёжик) танцора. Черты лица тонкие, артистические. Губы яркие. Кожа бледная, будто не знающая солнца вовсе. Его можно было назвать и красивым, если бы не профиль – длинный с горбинкой нос и невнятный мягкий подбородок, заметно отодвинутый назад, отчего лицо с носом нависало клювом над нижней челюстью. И форма головы – кабачком. Многоклеточный Фил слыл за умного, но на редкость нудного чувака, за что и получал регулярно в школе отборные тумаки от сверстников неандерталов.
Ни у Фила, ни у Сэма, само собой разумеется, девушки не было.
– Заведи-ка "непрощённый", эта песня меня мотивирует, – попросил Фил. Сэм исполнил. – Потише сделай.
Под приглушённый до фона музыкального мотиватора тотальный медленный хит депрессии у друзей состоялся серьёзный разговор:
– Всё готово. – Фил встал, подошёл к окну. По улице ползли дымные сумерки летнего вечера.
– Завтра?
