аюсь сделать. Но выбора у меня нет.
– Прошу, спрячь меня…
Он усмехнулся. Посмотрел на меня устало.
– Я спрячу. Только это не поможет. – ОН все равно найдет тебя…
Глава 1
– Что тут происходит?!
Русаков напряженный весь. Руки в кулаки сжаты, смотрит на нее настороженно. Словно опасается, не доверяет. Готовый в любую минуту хищником на нее броситься.
А у нее по щекам слезы текут. Кривится так, словно он ей больно сделал, Будто не ожидала такой реакции.
Ольга делает несколько шагов, сокращая расстояние между ними до «ничего». В глаза ему всматривается, жадно так, с мольбой.
– Миша, это ведь я, любимый, – ее руки обвивают его шею. Она прижимается к нему, а Шторм все еще столбом каменным стоит.
– Я полгода скиталась, не знала, что с тобой, – дрожащим от слез голосом. В ней на самом деле столько боли! Я не знаю, что будет дальше, но… Мне самой жалко эту девочку.
– Мне Денис запретил искать выходы на тебя, сказал, что придет, и не приехал. Денег хватило только на пять месяцев. Я… – речь девушки сумбурная, нервная. Она отворачивается на секунду, словно пытается воздуха в грудь набрать.
– Я забыла, когда ела нормально в последний раз… Думала уже все, будь что будет. Хотела вернуться в Ростов.
– Ладно, – кивает Миша, убирая с себя ее руки. – Идем в дом, поговорим.
Она с обидой на него смотрит, но кивает послушно.
Шторм проходит мимо меня, даже не посмотрев. Тучей огромной, грозовой проносится мимо. И мне вдруг так холодно становится.
– Я поехал, – произносит Изварин, но Шторм быстро осекает его.
– Иди в дом. Я хочу послушать вас обоих.
Тот кивает, пожимая плечами. Видно, что ему нравится все, что тут происходит. Марк бросает на меня наглый взгляд.
– Лель, идем, – обнимает ее за плечи. – Не пугайся его реакции. Он просто в шоке. Идем, милая.
Они заходят во двор, а я еще несколько минут стою и не могу вспомнить, как мне вдох сделать. Я это чувствую. Как капля по капле во мне отмирает что-то. Ломается безнадежно и бесповоротно. Прямо сейчас.
Оборачиваюсь и смотрю на машину Изварина. Зачем он привез ее сюда? Как встретил? Как она вообще оказалась жива? Нет. Я не позволю ей войти в мой дом и вот так просто забрать МОЕГО мужчину. Еще полгода назад у этой девушки были все шансы. Но не сейчас.
Я захожу во двор, уверенно направляясь в сторону дома. У самой сердце грохочет, на уровне горла. Мутит сильно, но, сцепив волю в кулак, я поднимаюсь по крыльцу и, открыв дверь, захожу внутрь.
Она в гостиной. Забралась с ногами на диван, обнимает свои колени. Шторм в коридоре, говорит с кем-то по телефону. Скорее всего, звонит Гаспару и Артему. Изварин уже вовсю орудует в баре. Угощается по-полной – в наглости ему не отказать.
– Простите, – слышу всхлип испуганный. Повернувшись, встречаюсь с ней взглядом. С*ка! Плачет так горько. Такая тоненькая, красивая. Как бы не ненавидела ее сейчас, не могу этого не признать. И ее красота ядом в меня проникает, в каждую клетку, в каждую пору.
– Вы домработница? Не могли бы вы принести воды?
Домработница?! И сказала ведь так, словно по головке погладила. Нежности столько в голосе, в каждом жесте. Если сейчас попытаюсь на место поставить – буду стервой выглядеть.
– С газом или без? – получается слишком грубо для обслуги. Но, ничего не могу с собой поделать. Желание придушить ее никуда не делось.
– Без газа, если вас не затруднит, – смахивает тоненькими пальчиками влагу с глаз.
Направляюсь в кухню. Успокаиваю себя мысленно. Нужно услышать все, что она скажет. Нужно подождать.
Делаю десять глубоких вдохов, и, закрыв глаза, воспроизвожу в памяти самое приятное воспоминание. Концентрируюсь на нем.
Я в лодке. Вокруг шум воды и шелест деревьев на ветру. Я ложусь на спину, и плыву по течению. Солнышко приятно греет мое лицо, и я чувствую внутри себя гармонию, она переполняет меня.
Распахнув глаза, смотрю на ладони. Больше не трясутся. Вот и хорошо.
Направляюсь к графину с водой и наполняю стакан. А когда возвращаюсь, в комнату, застываю в нерешимости в проеме. Ольга лежит на полу. Без сознания или просто плохо стало? Он над ней. Склонился, волосы с ее лица убирает, скулы ее гладит, что-то шепчет… такие теплые слова. Она отвечает. Тихим, тоненьким голосом. И спустя мгновение он на руки ее поднимает. Такой сильный, ее хрупкую держит, прижимая к груди. На диван осторожно кладет.
– Воды! – кричит, не
