персону Марка новыми интригующими подробностями.
Разлив чай по кружкам Марк принялся деликатно расспрашивать девушку о жизни, работе, семье. Беседа была легкой, пока не прозвучал вопрос о магическом статусе. Александра смутилась, и решила подробно не отвечать, стесняясь своих ну просто необыкновенно скромных магических способностей.
– Давайте лучше поговорим о вашей магии? Меня крайне взволновала фраза, произнесенная в кафе о том, что вы «собираете души»!
– Александра, а могу я вас называть Сашенька? И давайте уже перейдем на ты? – Я согласна. – улыбнулась девушка. – Но все же, я не слишком любопытна? Марк испытующе посмотрел на нее, скользнув взглядом вдоль стройной фигурки.
– Это и секрет и не секрет. Точнее я расскажу вам часть правды и после мы посмотрим, стоит ли продолжать.
– Ну не тяните, же. Мне необыкновенно интересно!
– Я обнаружил это случайно. Как вам, наверное понятно по этому интерьеру, я немного странный человек и без всякой магии. Часто таскаю в карманах всякую бесполезную всячину. – Марк, в качестве иллюстрации достал из кармана модных темных джинсов горсть, состоящую из стеклянных шариков, потертых ракушек, маленьких цветных камушков, пуговиц разнообразного фасона, блестящих гаек, коробочек семян кардамона, звездчатого аниса и еще каких-то мелочей.
– В тот день, у меня в кармане тоже было полно такого же бесполезного мусора. Я расстроенный и подавленный пришел в больницу старому другу, мы были знакомы еще по учебе в консерватории. Он оказался там, подхватив в летнюю жару двустороннее воспаление легких. Тогда вводились повсеместные магические ограничения и почему-то многие люди переносили изоляцию, проверки и тяжелые глобальные новости слишком близко и их депрессии частенько выходили на телесный уровень. Иначе я не могу объяснить его неожиданную и тяжелую болезнь. Так случилось, что Леонид умер у меня на глазах. Дежурный врач зафиксировал время смерти. Сказать, что я был расстроен – ничего не сказать. Меня просто раздавила его смерть. Я хорошо знал его семью и представлял, какой удар это будет для них. Окажись я дальше от его смерти, я бы перенес все намного спокойнее, но возможно никогда бы не узнал о своем даре. В тот же день я нес тяжелую весть его матери, которая давно не выходила из дома, запуганная телевизионными новостями об страхах магического заражения. Идти мне было необыкновенно тяжело, но я решил, что это последствия перенесенной психологической травмы и скорби о друге. Разговаривали мы с ней тоже через дверь и бы хотел ей помочь, утешить, посочувствовать, но она дверь не открыла. Я тогда был так подавлен, что просидел до вечера на ступеньках их крыльца, бесцельно, пытаясь успокоиться, перебирая безделушки у себя в кармане. Вдруг я почувствовал странную тяжесть в пальцах. Я поднес к глазам блестящий шарик от шарикоподшипника и чуть его не уронил. Даже если бы он был из чистого золота, он бы
