Утешало только, что Санычу таких комплиментов доставалось в сто раз больше.
"Малоко. Яйца. Сабаки добрые" – прочитал Лев на железном заборе.
Ворота вдруг приоткрылись, и в щель выглянула чёрно-белая старушка. Волосы у неё были белые, а лицо в темноте выглядело почти чёрным.
– Доброй ночи! – обрадовалась Ника. – Вы баба Зоя?
Ворота с грохотом захлопнулись. Вдалеке опять громыхнуло.
«Мне нравится…» – завёл Лев свою любимую пластинку.
Но не успел додумать. Старушка снова высунулась из щели:
– Так Зою я знаю. Это моя соседка. Следующий дом вверх по горе.
Ника вскинула на плечо Малявку, Саныч – рюкзак, и они наощупь двинулись к соседнему дому.
Ворота оказались заперты, но Ника просунула внутрь палец и легко отодвинула щеколду. Будто заходила к себе домой.
– Тут не написано, что собаки добрые, – предупредил Лев.
– Да? А что написано? – невнимательно поинтересовалась Ника, шагая к дому.
– "Лучший в Абхазии шашлык. Не понравится – вернём деньги", – процитировал Лев.
– Вот видишь! – воскликнула она.
Как будто это полностью исключало возможность встретиться со злой собакой.
На их голоса из дома вышел парень в белой футболке. Он зевал так, что мог составить достойную конкуренцию Санычу. Лев представил себе, как они сидят друг напротив друга за столиком для армреслинга и соревнуются, кто шире распахнёт пасть.
– Шашлык? – спросил парень, поймав паузу между зевками.
– Тут живёт баба Зоя?
– Давай лучше шашлык, а?
– Шашлык завтра, – вероломно пообещала Ника, которая не ест мяса с 14 лет. – Мы к бабе Зое.
– Сейчас разбужу, – покладисто зевнул парень. – Только она не доросла ещё до бабы.
– Понятно, – кивнула Ника, явно ничего не поняв, и парень пошлёпал в дом.
Вскоре на крыльцо вышла молодая женщина в цветастом халате.
– Баба Зоя? – неуверенно спросила Ника.
Женщина молча смотрела на них неподвижными тёмными глазами.
– Мы у вас номер забронировали.
Молчание.
– Гостевой дом "У бабы Зои", улица Речная.
– Не, – зевнула женщина.
– Через интернет, – настаивала Ника.
– Пойдёмте, – неожиданно велела женщина, и они опять поплелись куда-то по улице Речной, поднимавшейся всё выше и выше.
Гром перекатывался вдали настойчиво и сварливо. Льву вспомнился старик из их подъезда, который так же нудно ругал девчонок-первоклашек, когда те слишком громко хохотали у него под окнами, набивая карманы каштанами.
Вдруг небо на секунду стало белым. Два больших куска справа и слева остались чёрными. Лев догадался, что
