три с лишним сотни людей подохли на морозе! А ты знал, что их выгоняют туда, и молчал!
– Хватит, Исаак…
– Если б я знал про это, то ездил бы туда каждый долбанный, день! Я бы не позволил им подохнуть так бессмысленно!
– Заткнись, ТЫ, глупый мальчишка! – Юрий со всей силы ударил по столу так, что деревянные ложки вмиг подпрыгнули на нем. – Да кого бы, блядь, спас? Иди! Попробуй! Да ты жизнь свою отдашь в призрачной надежде встретить хоть кого-то живого! Если не от голода сдохнешь, то пристрелят тебя уроды, что там живут… Я снегоход не таскал еще и потому, что боялся, что они пойдут за мной! За тобой! До сих пор дырки от рельсовых винтовок свистят небось на ветру?
– Старик!
– Исаак, да пойми ты: за то, что ты добрый и хороший человек тебе не заплатят… ни товаром, ни деньгами. Если ты подумаешь холодной головой, то вспомнишь, что даже вдвоем, мы все свое время тратили на поиски добычи. Чтобы выжить. А ты других спасать собрался!
– Ты день назад мне рассказывал, как необычно и удивительно это все: быть рожденным живыми людьми! А теперь заднюю даешь, дурак старый? Я всем расскажу в поселении! Мы придумаем, что делать! Мы выставим дежурства, будем караулить…
– И что? Наладишь поставки младенцев в большие и богатые города? Тогда чем ты лучше них? Их забирать раньше надо, не когда родители уже сдохли, а от стен подбирать… А туда тебя не подпустят! – старик немного успокоился. Как взрослый и мудрый человек он должен был донести до мальчишки верную мысль. – Исаак, мальчик мой, не по силам это нам. Ни тебе, ни мне, ни местным. Может и есть в этом мире сила, куда более превосходящая нас всех, но ей это не интересно.
Молчание вновь опустилось на комнату. Айзек сидел, вцепившись пальцами в волосы. Хмуро висел над столом. Ужас, что он испытывал, не поддавался никакому объяснению. В его, до недавнего, полностью животном мире, никто не поступал так жестоко. Если и есть где-то самый отвратительней зверь, то это – человек.
Старик виновато смотрел на юношу, раздираемого тревогой и злостью. Он никогда не видел парня в таком состоянии, может оттого, что повода не было, а может оттого, что не обращал внимания на его чувствительную сторону, отдавая ее на откуп охоте и выживанию. Сейчас, не как наставник, он дал парню самую важную наводку, о которой уже жалел и надеялся, что мальчишка не поймет, о чем он говорит. Хоть Юрий и был против того, чтобы спасать этих людей, но душой он понимал, с какой несправедливостью столкнулись те, кто был выброшен в этот жестокий мир. Всех до одного в Пан Оптикуме, считая монстрами недостойными жизни, он в своих мыслях даровал очищение и прощение тем, кого бросили и предали, оставив на произвол судьбы.
– Сила, про которую ты говоришь, это ведь большие города? – вытирая слезы обиды, юноша поднял взгляд на своего наставника.
– Да… – пожалел о своей наводке старик. – Именно они. И если ты считаешь, что наладить поставки выживших хорошая идея, то, во-первых, начинать надо с крупных поселений.
