фишки. И увидев их, Гаор чуть не ахнул в голос. Он же видел такие. Это игровые фишки из казино! Надо же… Но додумать не успевает.
– Спасибо, господин управляющий, спасибо, господин надзиратель, – благодарит Плешак, осторожно забирая со стола надзирателя сигареты и фишки, и отступает назад и чуть вбок, освобождая место.
Стиснув зубы от предчувствия, Гаор вышел вперёд.
Гархем помолчал, разглядывая его, будто не сразу узнавая.
– Рыжий? – наконец спросил он.
– Да, господин управляющий.
– Так, помню, вычетов не было, замечаний… не предъявлено. «По мягкому» получал, Рыжий?
– Да, господин управляющий.
– Когда и сколько?
– В первый день, господин управляющий, пять, – он запнулся, не зная, как сказать: раз или штук. Иди знай, как надо.
Но сошло.
– Это был вступительный взнос, Рыжий, – улыбнулся Гархем.
Надзиратели дружно заржали.
– А «горячих» получал?
– Да, господин управляющий.
– Сколько?
– Двадцать пять, господин управляющий.
– Надо же, – удивился Гархем, – всего декада и уже по полной. И за что же столько? А, помню. Ночью в спальне шумел, плохие сны видел. Это тебя так лечили или учили? – и, не дожидаясь его ответа, – ну, давай мы посмотрим, как тебя вылечили. Раздевайся, Рыжий.
Непослушными от сдерживаемой дрожи пальцами Гаор расстегнул рубашку. Неужели опять?! Теперь он понял, почему так странно, торцом вперёд развёрнут стол, на углу которого сидит второй надзиратель, поигрывая дубинкой. Это для «мягких» и «горячих» приготовлено.
– Всё снимай, Рыжий, – ворвался в сознание голос Гархема.
Значит, «горячие». Сволочи, сейчас-то за что?
Гаор разделся догола и выпрямился перед ними. Второй надзиратель присвистнул, надзиратель за столом удивлённо покрутил головой, Гархем приподнял брови.
– Повернись, – сказал Гархем.
Гаор молча выполнил приказание. Если на груди и животе у него были отдельные, хоть и большие синяки, тёмно-багровые, но уже начинавшие желтеть по краям, то спина и ягодицы были одним сплошным, даже не багровым, а чёрным синяком.
– Однако… – пробормотал второй надзиратель. – Сколько же тебе отвесили, Рыжий? С двадцати пяти так не бывает.
– Сначала без счёта, господин надзиратель. – равнодушно ответил Гаор.
Ему вдруг стало всё равно. Изобьют – так изобьют. Убьют… тоже по хрену.
– А считал сколько раз? – спросил Гархем.
– Два раза сбивался, господин управляющий.
– И начинал сначала?
– Да, господин управляющий.
– Я не понял, – вдруг сказал надзиратель за столом, – так кто считал?
– Я, господин надзиратель, – ответил Гаор.
Прямо перед ним на стене
