надеяться. Однако мне пора, я должен быть у клиента. Завтра утром его повесят.
– Такое часто случается в вашей практике?
– Моих клиентов всегда вешают. Даже в имущественных и матримониальных спорах.
– И это как раз такой случай? Клиент вам обрадуется? Он может решить, что вы его подвели.
– Может. Кстати, это одно из вещественных дел благодати – посещать узников. Вам же это известно, д’Антон? Вас же воспитывали в лоне церкви? Я коллекционирую индульгенции и прочее в том же духе, поскольку считаю, что могу умереть в любое мгновение.
– Где ваш клиент?
– В Шатле.
– А вам не кажется, что вы идете в другую сторону?
Мэтр Демулен посмотрел на него так, словно д’Антон сморозил глупость.
– Видите ли, у меня свой маршрут. – Он помолчал. – Д’Антон, чего ради вы тратите время на пустую болтовню? Лучше бы суетились, зарабатывая себе имя.
– Может быть, я нуждаюсь в отдыхе от системы, – сказал д’Антон.
В черных светящихся глазах его коллеги была робость жертвы, измождение загнанного зверя.
Д’Антон подался вперед:
– Камиль, что вас гнетет?
У Демулена были широко расставленные глаза, и то, что д’Антон принимал за свойство характера, представляло собой лишь анатомическую причуду. Однако пройдет много лет, прежде чем он это поймет.
Это продолжилось; одна из бесед за полночь, прерываемая долгими паузами.
– И главное, – сказал д’Антон, – ради чего? – После наступления ночи и выпитого вина он чаще бывал настроен критически. – Провести жизнь, подыгрывая капризам и прихотям болвана вроде Вино.
– Так ваш жизненный план предполагает нечто большее?
– Всегда следует метить выше, в любом деле нужно стремиться к вершине.
– У меня тоже есть честолюбивые мечты, – сказал Камиль. – В школе я вечно мерз, а еда там была отвратительная. И я смирился, просто принимал холод как данность, а о еде порой забывал. Разумеется, если меня обогреть и накормить, я буду крайне признателен; думаю, в этом нет ничего зазорного – жить на широкую ногу, и чтобы в камине ревел огонь, и каждый вечер ходить по званым ужинам. Разумеется, рассуждать так – проявление слабости. Еще мне хотелось бы просыпаться каждое утро рядом с любимой женщиной. Не хвататься за голову с криком: «Господи, что было этой ночью, как меня угораздило?»
– Не так уж много вы хотите, – сказал Жорж-Жак.
– Но стоит чего-нибудь достичь, тут же приходит отвращение. По крайней мере, так говорят. Я ничего не достиг, поэтому не мне судить.
– Вам следует решить, что делать дальше, Камиль.
– Отец хочет, чтобы после экзамена я вернулся домой и помогал ему с практикой. И снова он не… Меня хотят женить на кузине, это условлено много лет назад. Мы женимся на кузинах, чтобы не распылять семейные деньги.
– А вы против?
– Нет, не против. Какая разница, на ком жениться?
– Неужели? –
