она не издевалась над Неллей, как ее не стращала!
– Все, дорогая, на вас заговор на смерть, не иначе, нет, хуже! Полная потеря молодости, привлекательности и сексуальности!
– Ужас! – ахнула Молочная.
– Очень сильный заговор на могильной земле и, извините, какашках. Как она лежала? – спросила Яна, серьезно смотря на актрису.
– Кто? – не поняла Молочная.
– Какашка, – пояснила Яна, – это очень важно.
– Я не помню, – прошептала актриса, бледнея.
– Очень плохо, но чувствую, что наверняка крестом, центральной колбаской на север.
– Что это означает? – голос актрисы дрожал.
– Очень плохо: хана!
Молочная рухнула ей под ноги с криком и причитанием:
– Дорогая Яночка, сделайте что-нибудь! Вы же такая умница! Такая красавица! Я для вас все сделаю!
– Веет могильным холодом, – загробным голосом проговорила Яна.
– Все, что угодно!
И вот тут фантазия Яны разыгралась в полном объеме. Актриса Молочная убирала у нее квартиру, чистя свою карму, мыла окна, открывая для космического света проходы, и прислуживала Яне за столом, усмиряя свою гордыню. Ничего не помогало Молочной, так как злобный песик гадил у нее под дверью в разных формах, каждой из которой Яна с завидным постоянством находила негативное объяснение. Ей этот сон очень нравился, даже не хотелось просыпаться.
Все началось в пятницу вечером, когда в квартиру Изольды Игоревны позвонили. Яна, как и дома, не спрашивая, собственно, кого это принесло, распахнула дверь, как истинный оптимист всегда надеясь, что хороших людей значительно больше. На пороге в каком-то умопомрачительно красивом платье стояла местная стервочка, чье лицо было засвечено по всем телеканалам – актриса Нелли Молочная собственной персоной. В одной руке она держала дорогую бутылку шампанского, в другой коробку импортного шоколада.
– Можно войти? – спросила кинодива и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру, проскочив между Яной и косяком двери.
Чувствовалось, что она бывала здесь неоднократно. Она прямиком направилась в гостиную к шкафу с посудой и, вытащив два фужера под шампанское, со стуком поставив их на поверхность массивного стола с резными ножками. Яна даже онемела на время от такой, с позволения сказать, раскованности молодой актрисы. Может, у них в доме все жильцы были друг другу как родственники и могли вот так вот запросто заходить к соседям, как к себе домой.
– Э… тебе не кажется… – начала она.
– Нет, не кажется! – прервала ее Нелли. – Да брось ты, Яна! У нас в доме все относятся друг к другу как к родным, так что обойдемся без церемоний, – ответила молодая актриса, – шампанское умеешь открывать?
– Нет, – ответила Яна, с интересом рассматривая, как Нелли с особым остервенением срывает бумагу с горлышка бутылки.
Ее
