и тетка могли долго и многозначительно обмениваться взглядами, а потом кто-то из них объявлял наказание мелким нашкодившим девчонкам в лице вашей покорной слуги и ее сестры, а остальные согласно кивали головами. А я-то удивлялась, откуда такое единодушие.
Все это время они коварно имели свой выделенный канал связи, доступ к которому для нас не просто был закрыт, мы не имели ни малейшего понятия о его существовании. По вытянувшемуся лицу сестры было видно, что происходящее стало сюрпризом и для нее.
Между тем, на семейном канале продолжали накаляться страсти. «Милая, просто отдай то, что у тебя в руке», – в голове звучали мягкие, вкрадчивые интонации бабушкиного голоса, которые, впрочем, могли обмануть только человека, никогда не имевшего с ней дела, то есть никак не мою сестру.
Тяжело дышащая сестра, не посмев ослушаться, послушно разжала пальцы и выронила на пол предмет, который тут же поспешно затоптала ногой. Тревожно захрустели осколки. «Спасибо», – бабушка была невозмутима и нисколько не расстроена. «Иди подбери», – это уже мне.
Я машинально, но твердо сдвинула побледневшую сестру рукой, подобрала осколки от пузырька. Перевела взгляд на бабушку, подарившую мне надежду. «Ты знаешь, что надо делать», – повелительно зазвучал её голос в наших головах, и я сделала шаг к очагу, мимо сжавшейся в панике в комок сестры. При других обстоятельствах я бы пожалела её – потерянная, несчастная, с мокрым от слез лицом и искаженным взглядом, она застыла статуей отчаянья. Но сейчас меня интересовало другое – от взмаха моих ресниц загорелся огонь, и в него полетели подобранные с пола осколки.
Не скрывая торжества, я гордо выпрямилась, догадываясь, что увижу в подвластном мне огне:
Сестра, неловко склонившаяся в ночи над ступкой. Пузырьки зелья-дурмана под ее кроватью, и она сама, лежащая на кровати без сна с открытыми в глухую темноту глазами. А вот она на пороге избы, где живет мой милый друг. Они приветливо улыбаются друг другу, и она передает вино – «подарок от меня».
Он вежливо приглашает ее пройти выпить вместе с ним. Любимый с бокалом жадно ловит ее слова о том, как я скучаю по нему, как говорю о нем каждую минуту, вышиваю ему рубаху (я передернула плечами – больше рукоделия в данный момент я ненавидела только свою сестру), машинально отпивает глоток за глотком отраву, которая призвана навсегда разрушить нашу любовь. А на следующий день он теряет голову от девушки, которую первой встретил на дороге.
Сестра не приворожила его к себе. Слишком опасно! Прозрачной, как стекло, видна была бы истина для ведающих женщин. А может, просто не хватило сил? «Так твоей целью была не любовь, а ненависть? Ты так меня ненавидишь, что хотела лишить меня любви? За что?» – я спрашивала, зная ответ. Зависть. Моя красота, открытый недавно, но так быстро развивающийся дар, любовь с мужчиной, которой она никогда не знала.
«Нет, нет, нет!» – она плакала, размазывая слезы по искаженному горем лицу. «Я всего лишь хотела вернуть тебя в семью. Мужчины – зло, а ты про
