усть она останется в том виде, как написана, с так называемым миром, цивилизацией и законным правительством в качестве фона для героизма, какой редко встречался в мировой истории. Воинственные стремления мужчин во все века топили мир в крови, и зa эти деяния, несущие ужас и разрушения, их, мужчин, увековечивали памятниками, прославляли в песнях и поэмах, Воинственность женщин ни чьей жизни не принесла вреда, если не считать жизней тех, кто вел борьбу за право. Одно лишь время покажет, какая награда достанется в удел женщинам.
Одно мы знаем, а именно, что в этот мрачный час, пробивший в Европе, мужчины обратились к своим женщинам с призывом взять на себя дело сохранения культуры и цивилизации. На полях, в садах и виноградниках женщины запасают пищу как для мужчин, ведущих бой, так и для детей, у которых война отняла отцов. В городах женщины не дают замереть торговле, они правят повозками и управляют трамваями, выполняют множество деловых обязанностей.
Забудется ли эта благородная роль женщин, когда вернутся остатки армий и когда мужчины вновь возьмут в свои руки торговлю и промышленность? Забудут ли в Англии, как женщины всех положений и классов бросили свои личные дела и организовались не только для того, чтобы ухаживать за ранеными, заботиться о нуждающихся, утешать страждущих и одиноких, но и для того, чтобы фактически поддержать существование нации? Пока что, надо признаться, имеется мало указаний на то, что английское правительство оценивает бескорыстную деятельность, развитую женщинами. Так, например, все правительственные предположения о борьбе с безработицей направлены против безработицы мужчин. В некоторых случаях специально женская работа – шитье – отбиралась у них в пользу мужчин.
При первом же раскате военной грозы милитантки провозгласили перемирие, на которое правительство ответило довольно холодно заявлением, что оно готово освободить из тюрем всех осужденных суфражисток, которые дадут подписку, что они «впредь не будут совершать преступлений и насилий». Со времени провозглашения перемирия ни одна из узниц-милитанток не удостоила ответить на приглашение министра внутренних дел. Через несколько дней, под влиянием, несомненно, представлений, сделанных правительству мужчинами и женщинами различных политических убеждений (многие из них никогда не являлись сторонниками революционной тактики), мистер Маккенна заявил в Палате Общин, что правительство намерено в ближайшие же дни освободить без всяких условий всех узниц-милитанток. Так на время закончилась война женщин против мужчин. По-прежнему женщины становятся матерями-кормилицами мужчин, их сестрами и не знающими жалоб помощницами и спутницами жизни. Будущее таится далеко впереди, но в заключение этого предисловия и всей книги пусть будет выражена уверенность, что борьба за полное освобождение женщин не оставлена; она лишь на время отсрочена. Когда стихнет бряцание оружия, когда нормальное, миролюбивое, здравомыслящее человеческое общество вновь вернется к обычной жизни, снова будут предъявлены наши требования. И если не последует быстрого их удовлетворения, женщины опять возьмутся за оружие, которое они ныне благородно отложили в сторону. Не может мир наслаждаться действительным миром, пока женщина, мать человеческой семьи, не получит доступа к управлению делами вселенной.
Часть I
Как я стала милитанткой
Глава I
Счастливы мужчины и женщины, родившиеся в эпоху, когда в разгаре – великая борьба за свободу людей. Еще счастливее те, чьи родители принимали личное участие в великих движениях своего времени. Я рада и благодарна судьбе за то, что принадлежу к числу последних.
Одним из самых ранних моих воспоминаний является большой базар, устроенный в Манчестере, где я родилась, с целью собрать деньги для помощи неимущим неграм, только что освобожденным от рабства в Соединенных Штатах. Моя мать приняла энергичное участие в этом предприятии и мне, совсем маленькому ребенку, вручили мешочек для сбора денег.
Как ни была я мала, – мне было не больше пяти лет, – я прекрасно понимала значение слов рабство и освобождение. С младенчества я привыкла слышать споры за и против рабства и по поводу американской гражданской войны. Общественное мнение Англии резко разделилось по вопросу и о рабстве, и об отпадении Южных Штатов. Говоря вообще, имущие классы стояли за рабство, но было и немало исключений. Большинство друзей нашей семьи были против рабства, а мой отец, Роберт Гульден, всегда являлся самым пылким сторонником освобождения. Моя мать так увлекалась романом Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», что постоянно черпала из него рассказы для нас перед сном. Рассказы эти живы поныне в моей памяти, ибо произвели на меня самое глубокое впечатление. Я и сейчас живо помню то волнение, какое испытывала каждый раз, когда моя мать рассказывала о бегстве Элизы по льдинам черев реку Огайо, о неудавшемся преследовании ее и ее спасении благодаря помощи решительного старика-квакера. Я помню еще другой эпизод, заставлявший меня дрожать от волнения – это побег мальчика-негра с плантации жестокого хозяина. Мальчик никогда еще не видел железной дороги, и когда, бродя вдоль неведомых ему
